Русь. Строительство империи 6 - Виктор Гросов

[Зафиксирована терминация носителей Системы в зоне конфликта (Искоростень и окрестности): ]

[Волхв-носитель: + 8 000 очков влияния]

[Волхв-носитель: + 8 000 очков влияния]

[Волхв-носитель: + 7 500 очков влияния]

[Волхв-носитель: + 5 000 очков влияния]

[Волхв-носитель: + 5 500 очков влияния]

[Итого за терминацию носителей: + 34 000 очков влияния]

Пять штук этих тварей, помимо тех двенадцати, что полегли в лесу перед городом. Древлянская земля просто кишела ими. Неудивительно, что они так долго и яростно сопротивлялись, да еще и на Киев решились. Их явно кто-то активно «окучивал», внедряя Систему. Византийцы? Или кто-то еще?

Интерфейс обновил итоговый баланс.

[Текущий баланс очков влияния: 191 544 «ов» (исходный) + 45 000 (за Искоростень) + 34 000 (за носителей) = 270 544 очка влияния]

Двести семьдесят тысяч. Солидная сумма. С такими ресурсами можно было многое сделать. Купить новые навыки, улучшить старые, вложиться в развитие, но мысли мои были заняты другим.

— Вежа, — снова обратился я к системе, пока интерфейс не погас. — Когда мы доставали людей из поруба… там был Ярополк. Сын Святослава. Он ведь тоже носитель…

— Все верно, Великий князь, — подтвердила Вежа, ее голос стал чуть более формальным, деловым. — Объект «Ярополк Святославич» идентифицирован как носитель системы.

— Тогда почему ты молчала? — нахмурился я. — Почему не было предупреждения? Носитель рядом, прямо под носом!

— Предупреждение было, — ответила Вежа спокойно. — Но классифицировано как информационное сообщение низкого приоритета. Не угроза. В разделе уведомления можешь прочитать.

— Низкого приоритета?

— Объект «Ярополк Святославич» не классифицируется как враждебный по отношению к тебе, Великий князь. Его текущий статус — «нейтрально-положительный». Интересы объекта на данном этапе частично совпадают с твоими. Поэтому система не выдала сигнал тревоги уровня «угроза». Примерно так же обстоит дело с объектом «Ратибор».

— Ясно. Кстати, ты в курсе, что у него из-за системы…

Я покрутил рукой.

— Система не предоставляет информацию о ментальном состоянии и уровне осознания других носителей, если это не является прямой угрозой для пользователя, — отрезала Вежа. — Могу лишь констатировать, что его интеграция с Системой прошла… не совсем штатно. Возможны побочные эффекты на когнитивные функции. Но его лояльность к тебе остается высокой.

Носителей становилось все больше. Я чувствовал себя фигурой на огромной шахматной доске, где другие игроки постоянно вводят новые, неизвестные мне фигуры.

Я отмахнулся от этих мыслей. Сейчас нужно было решать насущные проблемы. Главная из них — восстановление и укрепление моих земель.

— Киев, — произнес я вслух. — Его нужно отстроить. Сделать еще крепче, чем был. И Искоростень… На этом пепелище нужно поставить крепость и лагерь для обучения новой постоянной и профессиональной армии…

Масштаб задач был колоссальным. Отстройка столицы, возведение новой крепости с нуля, создание инфраструктуры для постоянного войска — это требовало неимоверных ресурсов. Не только людей и материалов, но и денег. Или очков влияния.

Я снова посмотрел на свой баланс. 270 тысяч. Хватит ли этого? Я прикинул в уме. Система позволяла ускорять строительство, «покупать» ресурсы, даже «нанимать» виртуальных специалистов. Но цены были кусачими. Особенно на крупные проекты. Отстройка Киева и возведение новой крепости могли сожрать большую часть моих накоплений, если не все. А оставаться с пустыми «карманами» перед лицом стольких угроз было самоубийственно.

— Затратно, Великий князь? — Вежа снова улыбалась своей хитрой улыбкой. — Планы у тебя амбициозные. Почти имперские. Но ресурсов маловато, да? Очки влияния тают быстро, когда начинаешь строить по-настоящему.

— Есть предложения? — спросил я напрямую.

— О, у меня всегда есть предложения для таких перспективных пользователей, как ты, — она сделала картинный реверанс. — Система заинтересована в твоем успехе. В объединении Руси под твоей рукой. Это соответствует… глобальным задачам.

— Ближе к делу.

— Хорошо. Система готова выделить тебе целевой грант. Назовем это так. Значительную сумму очков влияния. Очень значительную. Достаточную для форсированного восстановления Киева и постройки первоклассной крепости здесь, на костях древлян. Эти очки можно будет потратить только на строительство и связанные с ним нужды — материалы, рабочую силу, инженеров. Ни на навыки, ни на лечение, ни на что другое. Чисто целевые деньги.

Предложение было невероятно заманчивым. Решить две самые насущные инфраструктурные проблемы одним махом, не тратя свой основной резерв очков влияния. Это давало бы мне огромное преимущество. Но я слишком хорошо знал Вежу, чтобы верить в бесплатный сыр.

— Условия? — спросил я, глядя ей прямо в глаза.

Улыбка Вежи стала еще шире, превратившись в предвкушающий оскал.

— Условие всего одно, Великий князь. Маленькое, простое условие…

Вежа тянула слова, явно наслаждаясь моментом, ее виртуальные глаза сверкали предвкушением. Она знала, как сильно мне нужны эти ресурсы, как много они изменят. И она знала, что за такой подарок придется заплатить. Вопрос — чем?

Я напрягся, готовый услышать что угодно.

Именно в этот момент, когда Вежа уже открыла рот, чтобы озвучить свое «маленькое условие», полог шатра резко отлетел в сторону. На пороге стоял один из моих дружинников, молодой парень из новгородского пополнения. Он тяжело дышал, грудь вздымалась, будто он бежал без остановки от самого Киева.

— Княже! — выдохнул он, едва переводя дух. — Княже… там… Добрыня!

Образ Вежи мгновенно погас, интерфейс исчез. Я резко обернулся к воину.

— Что Добрыня? Говори толком!

Парень сглотнул, пытаясь совладать с дыханием и волнением.

— Ему плохо, княже! Очень плохо! Он… он кричит… бьется… Искра не знает, что делать! Говорит… говорит, умрет!

Я не стал больше ничего спрашивать. Сорвался с места, оттолкнув опешившего дружинника, и вылетел из шатра. Бежал через лагерь, не разбирая дороги, перепрыгивая через тлеющие головешки и разбросанное снаряжение. Воины шарахались в стороны, провожая меня удивленными и встревоженными взглядами. Крики, приглушенные расстоянием и плотной тканью шатра, становились все громче по мере моего приближения к лазарету. Это были не крики боли, а какие-то звериные, нечеловеческие вопли, полные ужаса и ярости.

Я рванул на себя полог шатра и замер на пороге, потрясенный открывшейся картиной.

Внутри царил хаос. Несколько дюжих дружинников, среди которых я узнал бойцов Ратибора, с трудом удерживали на широкой лавке бьющееся тело Добрыни. Мой тысяцкий, вернее то, что от него осталось после пыток, извивался с невероятной силой. Его изуродованное лицо было искажено гримасой такого страдания и безумия, что смотреть было почти невыносимо. Он хрипел, рычал, изо рта летела пена. Мышцы на его теле вздувались буграми от чудовищного напряжения. Он пытался вырваться, дрался с теми,