Они выбрали ночь - Алмаз Эрнисов

– Тогда к чему эти бесконечные беседы и предположения? Не пойму. – Щеголь оказался перед девушкой, а на его худом, бледном лице засияла лучезарная улыбка.

Он медленно вытянул шею и нежно коснулся рукой нежной кожи, и прикрыв глаза, с жадностью втянул терпкий аромат ее духов.

Улула замерла, не смея пошевелиться. В отличие от дорианцев или олисийцев – в которых теплилось хоть что-то живое, Высшие никогда не были людьми. И сейчас девушка почувствовала эту разницу в полной мере.

Когда Щеголь приблизился к ней, она ощутила удушающий приступ обреченности и ее окутала волна необузданного страха. Смерть, вот с чем можно было сравнить его прикосновение. Девушка снова и снова пережила давно забытый ужас собственной гибели.

Ледяной голос прозвучал у нее в голове, словно оглушающий набат соборного колокола.

– Если не знаешь ответа, спроси у вечного кипариса. Ведь он живет на свете так долго! А меня не смей беспокоить по пустякам! Прощай.

Упоенный собственным красноречием, Щеголь разразился надрывным, желчным смехом.

Улула еще долго не решалась открыть глаза и, затаив дыхание, стояла на берегу озера, всей кожей ощущая холодный северный ветер. Зачем она решилась побеспокоить Высших? Чего пыталась добиться? К чему приведет ее необдуманный поступок?!

Неон предупреждал о последствиях! Но она решила быть выше чужих советов.

Сжав зубы, Улула лишь прокляла себя за подобную опрометчивость. Больше винить было некого.

 6

Огонь в камине горел нервно, подрагивая и прячась между сухими круглыми паленьями, и даже пару десятков свечей не наполнили комнату желаемым теплом. Поежившись, Кайот несколько раз прошелся из стороны в сторону и, погрузившись в глубокое кресло, взял в руки толстый фолиант, и стал нервно перелистывать страницы.

– Не то, все не то, – сквозь зубы прошипел он.

– Ищи тщательнее, Рун, – поторопил его знакомый голос.

Вскинув голову вверх, глава Отрешенных зло уставился на кабанью голову. Сегодня она показалась ему более надменной, чем обычно. Каждый новый визит к предшественнику вызывал в нем приступ раздражения. Застывший между жизнью и смертью фантом бывшего главы Отрешенных начинал беседу с насмешек и издевательств, а Кайоту приходилось терпеть. Пока этот не упокоенный дух был полезен ему, придется скрипеть зубами и ждать того счастливого мига, когда он выкинет эту блохастую голову в сточную канаву.

– Я все просмотрел. Нигде нет, – Рундо гневно откинул фолиант в сторону, и устало закинул голову, прижавшись к мягкой спинке кресла.

– Осталась последняя полка, – напомнила голова.

Кайот взвыл и, сверкнув глазами, уставился на огромный стеллаж в дальней части комнаты.

– Не торопись, смотри внимательно, а то обязательно пропустишь, – наставительно потребовала кабанья морда.

Подкатив стремянку, Рундо достал еще пару книг и, пыхтя и прилагая максимум усилий, чтобы удержать равновесие, быстро спустился вниз.

–Осторожнее, Рун. Ну что за неуклюжесть. Размеренная жизнь сделала из тебя торгового увольняя, который едва может носить свой толстый животик на тонких ножках.

– Мне уже порядком надоели твои колкие замечания! – зло выпалил Кайот и кинул фолианты у кресла.

– Я же сказал осторожнее, увалень!

Голос раздался громко, с надрывом:

– Управлять Отрешенными, ничуть не легче, чем топтать темные улочки в поисках случайной добычи.

– Да уж. Интриги и заговоры, творить труднее, нежели бороться за свою жизнь с кинжалом в руке, – иронично отметил голос.

Кайот не раз проклинал тот день, когда он узнал страшную тайну кабаньего чучела. Уже почти десять лет Рундо сменил Дугала Крейна на посту главы Отрешенных. Ходило много слухов по поводу смерти хищного правителя убийц и воров. Говорили, о яде и о ловкой засаде завистников, но слухи так и остались слухами. Главы девяти преступных ремесел отдали половину голосов за Рундо-Кайота, который уже давным-давно заручился поддержкой пиратского клана.

Еще не наступил четвертый день смерти Крейна, а в его кабинете раздались протяжные стоны. Вооружившись кинжалом, Рундо спустился в потайную комнату и увидел, как вспыхнул огонь в камине. Затем прозвучал до боли знакомый голос.

Фантом не рассказывал Кайоту свою судьбу, и почему Всеединый проклял его, заточив дух в чучело кабана.

Глава Отрешенных заключил с ним сделку. Рундо каждый день зажигал камин, в котором теплилась сущность Крейна, а тот в свою очередь – рассказывал ему о готовящихся заговорах и передавал собственный опыт. Откуда у фантома взялся дар предвиденья, Кайот не знал, но подобный порядок вещей его вполне устраивал.

– Ну что?! Не молчи! – в нетерпении рявкнула кабанья голова.

– Не торопи! Я нашел, нашел. – Щурясь, Кайот вгляделся в пожелтевшие от времени страницы. Размытые ровные строчки, будто специально ускользали от взора, силясь сохранить известную им тайну. Указательный палец быстро пробежал по буквам, а губы быстро прошептали заветные слова.

– Не тяни! – не выдержал фантом.

– Они будут слушать лишь Проклятого, клейменого крылатыми демонами! Оролийцами! – стирая со лба пот и еще раз перечитывая нужные строчки, несколько раз повторил Кайот.

– Что тебя смущает? – не понял голос.

– Искать Проклятого все равно, что иголку в стогу сена.

– Верно, – согласился дух.

– Постой. Я видел подобную отметину у того, кто принес нам эту весть, – задумчиво ответил глава Отрешенных.

– Шрам?!

Кайот кивнул.

– Я всегда считал его редким безумцем.

– Стало быть, ты ошибался. Впрочем, как и я.

6. глава – Обратная сторона монеты.

Огромный сводчатый зал, украшенный сотней тяжелых кованых люстр, был похож на гигантскую библиотеку, в которую давно уже не забредало ни одного седовласого посетителя. В секциях высоченных стеллажей виднелись белесые круги паутин, а небольшие фигуры статуй при входе покрылись черной копотью и походили на жуткие приведения.

Шрам нервно оглядывался, и кидал быстрый взгляд на дышащего ему в спину Куттера. Несмотря на свои габариты, здоровяк двигался безшумнее самых искусных воров – и только его невыносимый хрип, выдавал присутствие этого невообразимого гиганта.

Осветив своим странным светочем пузатые колонны, Фонарщик указал на дальнюю часть зала.

После встречи с сэром Заговорщиком, мастер заметил, что Ру-ру стал вести себя намного тише – не выпячивая свои белесые зубы и выкрикивая пошлые шуточки. Походка куклы тоже изменилась, став менее размашистой и наигранной.

– Где мы? – поинтересовался у поделки Шрам.

– Чшш, молчи. Здесь нельзя говорить. Иначе они проснуться…

В очередной раз, вглядевшись в темноту, мастер так и не смог разглядеть тех, чей покой можно было нарушить случайным разговором.

Следующий зал оказался больше предыдущего. Только на этот раз стеллажи были на половину заполнены узкогорлыми сосудами, внутри которых бурлила лиловая жидкость. Шрам почувствовал неприятные запах серы, словно он попал в гости к заядлому алхимику.

Фонарь проводника стал светить чуть ярче,