Королева роз - Брайер Болейн

я решила надеть другую кирасу. Ту, которую сэр Эктор подарил мне на девятнадцатый день рождения, через несколько месяцев после того, как я начала тренироваться под его руководством.

Я пересекла комнату, направляясь к большому дубовому шкафу напротив своей кровати, и достала с верхней полки красивую черную кожаную кирасу с выгравированным гербом Пендрагонов. Роза на гербе была очерчена настоящим золотом, как и контур дракона с закрученным величественным хвостом. Кираса была сделана по моей фигуре и всегда садилась как влитая.

Я повернулась к Галахаду, держа ее в вытянутых руках.

– Застегнешь?

Его лицо сбило меня с толку. Но он смотрел не на кирасу, а на мою руку. Я быстро одернула рукав алой туники.

– Поздно, Моргана, – вздохнул Галахад. – Я видел, когда ты тянулась за доспехами. Что случилось?

Он смотрел на меня прямо и открыто, как и всегда. Я не могла ему врать. Кому угодно, но не ему.

– Флориан, – прошептала я, откашлявшись. – Они… в основном зажили. Просто царапины.

– Царапины. – Он покачал головой, как будто знал, что это была ложь.

– Пожалуйста, застегни, – снова попросила я. В моем голосе звучало отчаяние.

Мне нельзя терять самообладание. Я больше ни секунды не смогу провести в плену этой башни.

Галахад, похоже, понял это. Он взял кирасу и помог мне надеть ее, после чего начал возиться с пряжками на каждом боку.

– Моргана, ты очень дорога мне и Ланселетте. Мы беспокоимся за тебя, – сказал он. – Ты же знаешь, что можешь рассказать нам все что угодно.

Он говорил словно родитель, так что я почти рассмеялась. Но Галахад был серьезен, как никогда.

– Я знаю, – тихо ответила я. – Спасибо, правда. Но… Все сложно. Я не хочу… – Я чуть не сказала «подвергать вас опасности». – Ставить вас в неловкое положение. С Эмрисом или с…

– С королем? – закончил Галахад. – Готово. – Он поправил броню и отступил. – Нормально затянул?

– Да, все отлично. – Я схватила меч в ножнах, который стоял в шкафу, и пристегнула его к поясу. – Пойдем.

Внезапно я почувствовала радость от перспективы провести остаток дня тренируясь.

Мы направились вниз по коридору, к лестнице.

– А почему ты не хочешь рассказать своему брату о том, что происходит с Флорианом? – Галахад старался говорить тихо. – Разве он не захочет тебя защитить? Не захочет вмешаться?

Я на мгновение замерла.

– Честно говоря, я не знаю, – наконец ответила я. – Ты знаешь, что лорд Агравейн – его ближайший советник. Также… Как мне объяснить это? – Я замялась. – С возрастом мы с Артуром отдалились друг от друга. Мне хотелось бы верить, что он относится ко мне с теплотой, но правда в том…

– Он пугает, да? – Галахад встретился со мной взглядом. – Все в порядке. Мы знаем. Не могу даже представить, что бы я делал, если бы моим братом был кто-то вроде него. Сложно поверить, что еще вчера он был всего лишь ребенком.

Я понимала, о чем говорит Галахад. Артуру было всего девятнадцать, но он уже правил железной рукой и вовсю отдавался удовольствиям зрелого человека. В большинстве королевств молодой король имел бы целый рой советников или же регента.

Но не Артур.

Когда отец умер, коронация Артура состоялась уже через шесть недель после похорон.

Сначала он сохранил группу пожилых советников, лордов и дам, которые служили нашему отцу и рассчитывали остаться при дворе у нового короля. Но их надеждам не суждено было сбыться.

О нет, мой брат не убил их. Некоторых он отправил в загородные поместья, где они были в безопасности от него. Остальные уходили один за другим, когда понимали, что Артур не собирается прислушиваться к их мудрым советам.

В конечном счете с новым королем остался лишь лорд Агравейн. Только его Артур был готов слушать. Я полагала, что это потому, что он говорил Артуру ровно то, что тот хотел слышать. Или хуже того – то, о чем Артур уже думал.

Тем не менее королевство сразу не развалилось, но оно медленно приходило в упадок.

– Раньше он был другим. С ним можно было договориться. Он был даже… – Я чуть не сказала «добрым». Но подходило ли это слово когда-нибудь к моему брату?

– Это не его вина, – осторожно сказал Галахад, посмотрев на меня. – Мы знаем – весь двор знает, – каким был ваш отец. Артуру пришлось несладко, но больше всего досталось тебе.

Я не смогла сдержаться и горько рассмеялась:

– Да. Это… Да, это так.

– Наверное, ты была рада, когда он умер.

Я посмотрела на Галахада, изумленная тем, что он сказал это прямо. Но его слова были, конечно, правдой.

Он закрыл рукой рот, его глаза широко распахнулись:

– Прости. Я не знаю, почему я…

– Все в порядке. Я не хочу обсуждать это. Но да, если говорить безжалостно и безрассудно, ты прав. – Я замедлилась, воспоминания о той роковой ночи нахлынули на меня волной.

Слишком свежо. Слишком напоминает мне о нападении Флориана. И сейчас я не хотела думать ни о том, ни о другом.

Но Галахад только что открыл мне глаза на реальное положение вещей. Теперь я точно знала, что не могу обратиться к брату за помощью. Со дня смерти отца я отрицала то, в кого превращался Артур. Я отрицала правду, потому что она была настолько ужасной, что я не хотела смотреть ей в лицо. И отчасти я была слишком расстроена, чтобы думать об этом. Долгое время я надеялась, что Артур изменится. Я надеялась, что смерть отца остановит его собственное стремление к холодности и жестокости. Как бы не так.

Мы дошли до первого этажа и вышли через деревянную дверь во внутренний двор.

Во многих отношениях двор был сердцем замкового комплекса. В этот теплый и солнечный весенний день он был центром бурной активности. Звуки смеха и разговоров наполняли воздух, пока мы проходили мимо кухонь, где повара занимались приготовлением еды для двора. Вдоль каменной внешней стены тянулись мастерские.

Повсюду трудились ремесленники: кузнецы, плотники, ткачи. Я слышала звон наковальни и тихое жужжание прялок. Группа мальчишек промчалась мимо нас, играя в какую-то шумную игру. За ними бежала маленькая девочка и что-то кричала, пытаясь догнать их.

Ароматы, звуки и цвета окружили меня, словно вихрь, но мне было приятно. Я вдруг поняла, что улыбаюсь.

Галахад был прав. Выбраться из комнаты было здорово. Здесь, на солнце и свежем воздухе, среди людей, занимающихся своими привычными делами, я почувствовала безопасность и уверенность. Я почувствовала себя менее одинокой.

В Камелоте было так много хорошего. Так много того, за что стоило бороться.

Я ощутила