По праву сильного - Дмитрий Лифановский

Офицер удивленно присвистнул и ту же исправился:

— Виноват!

— Что-то еще было, о чем мне надо знать?

— Зафиксирован визуальный контакт с офицером-ветераном за другим столом. Он выразил ей молчаливую поддержку.

— Личность офицера? — Лобанов прищурился, его пальцы сжали карандаш чуть сильнее.

— Установлена, княже, — ответил оперативник — Князь Алексей Вяземский, боевой офицер, герой кампании. Контакт с объектом ограничился взглядом и лёгким кивком. Никаких подозрительных действий.

Лобанов кивнул, расслабившись, но в памяти сделать зарубку. Вяземский — фигура известная, лояльная, но даже герои могут быть пешками в чужой игре. Или это случайность? Нет. Точно случайность. Алексей — человек чести в сомнительных аферах участвовать не будет. А карандаш уже выводил на полях отчета: «Проверить Вяземского»

— До девятнадцатого числа объект не покидала отель, посвятив все время учебе. Утром девятнадцатого объект с охраной пошли в трущобы. Слежки за ними не было. Обычное внимание к чужакам со стороны трущобных крыс. На месте рандеву оказалась засада. Пятеро. Профессионалы. Лица скрыты. На объект набросили магическую сеть с подавляющим плетением. Охрана попыталась оказать сопротивление, но была нейтрализована в течение двадцати секунд. Один из воинов убит, двое получили тяжелые ранения. Объект захвачен.

— Почему группа прикрытия не вмешалась?

Офицер ждал этого вопроса и боялся его. Вины за собой и своими людьми он не чувствовал. Обеспечить безопасность ребенка в условиях трущоб при этом сохраняя полное инкогнито в той ситуации было невозможно. Но понимает ли это князь? Или сейчас их сделают козлами отпущения…

— Приказ требовал обеспечить безопасность, но с условием полной скрытности от объекта и её личной охраны. Чтобы остаться незамеченными, мы были вынуждены работать на предельной дистанции. Это исключило возможность немедленного силового вмешательства.

Лобанов стиснул кулаки под столом, его лицо оставалось неподвижным, но в груди пылала ярость. Провал оперативников был его провалом — он приказал не светить сопровождение. Хотел выяснить, что действительно задумал Раевский. А теперь Сольвейг в руках врага, и каждый час её отсутствия — как нож, вонзающийся в его планы.

— Почему не проследили за похитителями?

Оперативник нервно дернул щекой:

— Пытались. Они ушли через заброшенный канализационный коллектор. А там столько отводов, что пока мои парни спустились, выяснить в какой именно свернули похитители, возможности не было.

— Значит так, — Юрий Мстиславович ударил ладонью по столу, — Полный анализ операции, данные на студентов, бродяг и Вяземского с супругой утром отдашь секретарю. Взять в плотную разработку всех, кто контактировал с объектом. Бродяги, студенты, князь Вяземский с супругой, официанты, горничные, продавцы в магазинах, кондукторы в трамваях. Всех! В таких делах мелочей не бывает. Беспризорников найти и допросить. С пристрастием! — князю было совершенно плевать, что это дети. Он знал обитателей трущоб, без жесткого давления сотрудничать они не будут, — Город полностью перекрыли сразу после происшествия. Начинайте прочесывать трущобы. Девочка где-то здесь. Но аккуратно. С головы объекта не должен упасть даже волос. Свободен, — князь махнул рукой, и оперативник облегченно выскочил за дверь.

Юрий Мстиславович откинулся в кресле, его пальцы сжали подлокотники, но лицо оставалось неподвижным, как гранитная плита. Внутри бушевал шторм: стыд за провал, ярость на похитителей и тревога за Наталью, чья судьба теперь висела на тонкой нити и целиком зависела от прихоти Раевского. Кровавого орла.

Похищение Сольвейг было не просто ударом по Рагнару — оно грозило разорвать хрупкое равновесие, только-только появившееся в отношениях между Княжеством и своевольным Пограничьем. И Юрий Мстиславович не мог позволить этой трещине стать пропастью.

Остаток дня князь провел в работе. А вечером, когда уже собирался уезжать в кабинет заглянул Молчан:

— Есть новости…

— Заходи. И чаю захвати, что ли.

Нечаев исчез, но спустя минуту появился снова с маленьким самоварчиком и чашечками на подносе. Он не торопясь разлил чай, пододвинул к князю вазочки с вареньем и печеньем и тяжело развалился в кресле напротив.

— Взяли мы беспризорников, — расслабленно промолвил он, глядя на князя сквозь опущенные ресницы, — Им заплатили за Сольвейг.

— Кто⁈ — выдохнул Лобанов, а в его взгляде мелькнул нехороший, злой огонек, — Имперцы? Шуйские?

— Гильдия…

— Ктооо?

— Мурман с Лапой. Ну и старый Кнуд прицепом.

— Они что⁈ Охренели⁈

Молчан пожал плечами:

— Они теряют контроль над регионом, их доходы тают, как снег под солнцем. Девочка лишь приманка. Им надо вытащить Раевского в Або. Он пришел за ней к Кракену, придет и к ним. И умрет. Они будут готовы.

— Вот как⁈ — губы князя Лобанова растянулись в хищной улыбке, — Ну, это мы еще посмотрим. Поднимай «Детей Хеймдалля», весь полк. Утром они должны быть на базе флота в полной боевой. Я к Ингвару, — Юрий Мстиславович по-молодецки подскочил из кресла, — И сам готовься. Вместе с Олегом к Раевскому полетишь.

Гильдия зарвалась. Еще недавно, на пьянке у Великого князя промелькнула мысль, что с ними надо что-то делать. И вот они дали повод разогнать их к ледяным троллям. И главное, самим и делать ничего не придется. С Мурманом и его приспешниками разберется Раевский. Эти гильдейцы почему-то решили, что они могут справиться с ярлом Пограничья. Этого юношу опасается сам Ингвар. А уж охреневшую в край старшину вольных, Рагнар раскатает в кровавый блин. А он ему в этом поможет. Главное, чтобы девочка была живой. Хотя… Нет. Лучше не рисковать. С этим молодом человеком дела вести надо честно.

* * *

Гул двигателей нарастал, дирижабль завис над поляной, вздымая вихри водяной пыли, перемешанной с грязью. Люки открылись, аппарель откинулась, в проеме показались две фигуры. В первой сразу же узнал Олега, а вот второй… Что-то знакомое… Неужели⁈ Сердце предательски ёкнуло — Молчан Нечаев! Чтобы в Заброшенные земли прибыл личный секретарь главы «Ока Одина» должно было случиться что-то невероятное и определенно плохое. Для хороших вестей наши бы конца попроще.

— Рагнар, — Олег быстрым шагом, не обращая внимания на хлюпающую под щегольскими до блеска начищенными сапогами грязь, подошел ко мне, и выпалил, нервно дернув головой, — Сольвейг похищена.

Кровь ударила в виски, но я не позволил дрогнуть ни одной мышце на лице. Стрежень выругался, Ворон крякнул.

— Рассказывай, — мой голос был удивительно спокоен, но внутри всё кипело. Все-таки зря я отправил девочку в эту городскую клоаку, посчитав пятерку нукеров и гарантии от Наследника достаточными аргументами в пользу ее безопасности.

Вперед выступил