Эволюционер из трущоб. Том 13 - Антон Панарин

голову острыми лапками. Аристократ завизжал от ужаса и попытался сбросить паука, но всё оказалось тщетно. Из брюшка механического насекомого возникло острое жало и с хлюпаньем пробило череп толстяка.

Глаза аристократа закатились, он, задрожав, упал на траву, а я сосредоточился на артефакте, формируя новые воспоминания для моего пышного друга. Воспоминания были просты до безобразия. Он гулял по парку, а на него напали убийцы. Я же, как доблестный представитель аристократии, не мог пройти мимо и спас жизнь жирдяю, чему тот был безмерно рад и сказал, что будет благодарен мне по гроб жизни.

Вероятность внедрения воспоминаний составляла аж семьдесят процентов. Что, на мой взгляд, весьма неплохо. Ведь если воспоминания не имплантируются, мне придётся снести ему голову.

Завершив формирование воспоминаний, я повернулся к висящим в воздухе аколитам. Глаза расширены от ужаса, дёргаются, стараясь сделать хоть что-то. Но увы и ах.

— К сожалению, вам переписывать воспоминания я не стану, — произнёс я и ударил крест-накрест, формируя серпы ветра.

Со свистом заклинания рассекли тела аколитов, залив кровью всю поляну. Зачем я их убил? Да всё просто. Во внедрённых мною воспоминаниях был эпизод, где охрана предавала аристократа и вместе с убийцами пыталась его прикончить.

Руки сами собой потянулись собрать трофеи, но… Покушение будет выглядеть неправдоподобно, если у нападавших не будет оружия. Эх… Придётся довольствоваться бумажником толстяка. Хе-хе!

Обыскав жирдяя, я покопался в его кошельке. Выудил оттуда двадцать тысяч рублей и платиновую банковскую карту. Карту тут же сжег, так как обналичить с неё деньги всё равно не вышло бы, а кошелёк вернул обратно в карман аристократа. Подтянул его к себе за ворот, отправил паучка в пространственный карман, а толстяку врезал такую пощёчину, что у него даже зубы клацнули.

— А! Что? Что случилось? — растерянно выпалил жирдяй, зыркая по сторонам.

— Это вы мне скажите. Иду по парку, наслаждаюсь приятным вечером, а тут вы кричите. Смотрю, вас восемь головорезов окружили. Железяками тычут, угрожают. Вот я и порубил их в капусту, а вы выжили лишь чудом. Хорошо, что обвешались защитными артефактами, иначе быть беде, — по-доброму произнёс я и рывком поставил аристократа на ноги.

Поправил его плащ и протянул руку.

— Ну, всего доброго вам. Честь имею, так сказать.

Аристократ вцепился в мою руку, словно это была спасительная соломинка. Стал пожимать её, трясти и рассыпаться в благодарности.

— Михаил Даниилович! Родной мой человек! Да я, да я… По гроб жизни вам обязан! Если бы не вы…

— Да бросьте. Любой аристократ поступил бы так же на моём месте, — отмахнулся я, уходя прочь с полянки, толстяк же последовал за мной.

— Ничего подобного! Многие бы посмеялись над моим горем, а то и сами бы угостили сталью. Вы выдающийся молодой человек. Ещё раз спасибо вам! Если что-то потребуется, звоните в любое время дня и ночи! С радостью помогу.

Аристократ протянул мне визитку, и в этот момент его лицо осветила луна. Ага, теперь понятно, почему он назвал меня «молодым» человеком. Самому-то аристократу лет сорок, а то и пятьдесят с виду. А на визитке написано… Матвей Гарикович Аракчеев. Вона чё. Необычная фамилия. Кстати…

— Матвей Гарикович, а это у вас в собственности десяток сталелитейных предприятий?

— Не только сталелитейных, но и трубопрокатных, а также железнодорожные вагоны строим и многое другое, — торопливо ответил он, не отставая ни на шаг.

— Что ж. Я вас понял. Думаю, в ближайшее время с вами свяжется мой человек и предложит вам весьма интересную сделку, — улыбнулся я, вспомнив про Шульмана.

— Михаил Даниилович, с радостью поработаю с вами. А ежели сталь потребуется или ещё чего, звоните, сделаю вам весьма приятную скидку.

— Договорились, — сказал я, хлопнув аристократа по плечу. — А теперь прошу меня извинить. Я и так потратил много времени на ваше спасение, спешу по делам, знаете ли.

— Да, да. Конечно. Я понимаю. У князя куча забот. Всего вам хорошего, — раскланялся Аракчеев, а я использовал телепортационную костяшку и исчез в яркой вспышке.

Уверен император простит мою любовь к телепортациям. Я ведь всё-таки абсолют. Да и в конце концов в парке кроме нас с Аракчеевым больше никого не было.

Очутившись на тёмной улочке Югорска, я расплылся в довольной улыбке. Всё же не каждый день удаётся сразиться против магистров, а ещё обзавестись поддержкой человека, который только что желал твоей смерти. Насвистывая себе под нос мелодию, я направился прямиком к бабушке.

Но направился я не в офис, а в особняк Черчесова, который облюбовала Маргарита Львовна. Там нашлось место и для Макара. Оно и правильно, чего комнатам пустовать? А Макарка был только рад поспать на шелковых простынях, да слегка набрать жирок, вкушая блюда, приготовленные личным поваром бабули.

На это расточительство я закрывал глаза, так как иначе зачем мы рвём жилы ради рода? Можно немного насладиться жизнью, тем более, что она может оборваться в любой момент.

Войдя в поместье, я остановился у дверей Маргариты Львовны и деликатно постучал. В ответ я услышал старческий храп. Хммм… Не думал, что бабуля может храпеть, как двухсоткилограммовый пьянчуга. Я постучал ещё и ещё. В финале я уже пинал дверь, едва не срывая её с петель. Минуту спустя из комнаты вышла заспанная бабушка и вытащила беруши из ушей, при этом храп никуда не делся.

— Миша, ты чего ломишься? Что-то случилось?

— Ага. Случилось. Услышал храп, от которого пол дрожит, вот и прибежал тебя спасать, — усмехнулся я. — Ты там мужика себе завела, что ли? — спросил я, заглядывая через плечо бабули.

— Дурак, — хмыкнула она и постучала пальцем по моему лбу. — Псина твоя в гости заглянула, не выгонять же её на улицу.

Она включила свет, и я увидел Хрюна, храпящего на коврике у кровати.

— Ну и терпение у тебя. Я бы при таком шуме не смог спать.

— Милый мой, ты просто не слышал, как твой дед храпел. Я по первой думала, что оглохну. — Маргарита Львовна хихикнула, а после в уголках её глаз поселилась печаль. — Так чего хотел-то?

— Точно, — кивнул я и передал бабушке два экземпляра договоров. — Всё подписано. Теперь владения Юсуповых принадлежат нам.

Рука старушки скрылась за дверной рамой, а через мгновение появилась, держа очки. Маргарита Львовна надела окуляры, бегло просмотрела договор и радостно заявила:

— Мои поздравления, внучок, теперь