Танцор Ветра. Том 3 - Константин Александрович Зайцев

— Их политическая сила ослабла, это правда, — продолжал Хонг, и в его тоне прозвучала легкая горечь. — Императоры новых времен предпочитают полагаться на нашу службу, армию и чиновников. Они находят дела магистратов слишком темными и неудобными для своего величия. Предпочитают не видеть грязи, которую те выметают с порога Империи.

Он поставил пиалу на стол с тихим, но четким стуком.

— Но их боятся. Боятся до дрожи в коленях. Потому что их власть совершенно другого порядка. Она не от указа императора. Она от традиций, идущих из глубины веков. Тронуть Магистрата — значит бросить вызов не просто одинокому воину или дому, а всему храму. Поверь, среди живущих найдется мало идиотов, кто решится на подобное. А если решится, то его голова скоро окажется в кедровом ящике, засыпанном толченым нефритом.

И тут Мэй Лин поняла, что хочет сделать наставник.

— Вы хотите просить, чтобы магистраты выбрали Лао в ученики?

— Нет, — резко оборвал ее Хонг. — Не просить. Я приду выразить почтение Старцу в день его рождения. И скромно напомнить о себе и рассказать историю. О том, что в провинции зреет Искажение, которое местные власти предпочитают не замечать, потому что им это выгодно. Что в Облачном городе драконорожденный убивает жреца искажения, а его за это садят в тюрьму и пытаются убить. Если Храм обратит на это свой взор… — он на мгновение замолчал, а потом все же продолжил. — Само его внимание станет защитой для Фэн Лао. Те, кто покровительствует Первому Советнику, не посмеют идти против воли Храма. Даже тени его воли. Вопрос в том, справится ли ученик моего побратима с этим вниманием.

Не успел он произнести эти слова, как в этот момент дверь павильона бесшумно отворилась. Вернулся начальник охраны, и на его лице теперь читалось не только подобострастие, но и глубочайший, животный трепет.

— Ваше Превосходительство, господин Лю будет счастлив принять вас. Прошу, пройдемте за мной.

Широкие двери вглубь торгового дома открылись по едва заметному жесту начальника охраны. Мэй Лин и ее наставник зашли в помещение, больше напоминающее тронный зал мелкого князька из варварских племен. Воздух был пропитан густым и сладким ароматом дорогих благовоний, смешанного с запахом лакированного дерева и старого пергамента. И в центре этого великолепия, поднявшись с низкого дивана, обитого шелком, их ждал хозяин.

Господин Лю был человеком-горой. Его тучное, крупное тело было облачено в роскошный халат из парчи, расшитый золотыми нитями в виде летающих журавлей — символов долголетия и процветания. На его коротких, пухлых пальцах поблескивало как минимум пять перстней с изумрудами и рубинами, а тяжелая нефритовая подвеска оттягивала ворот халата. Его лицо, круглое и лоснящееся от благополучия, расплылось в широкой, подобострастной улыбке, но маленькие, острые глазки-щелочки оценивали их с быстротой и точностью счетовода.

— Господин Хонг! — его голос просто сочился уважением и легким подобострастием, хотя под ними чувствовалась сталь. — Какая неожиданная и неизмеримая честь! Я уж думал, вы совсем забыли о своем скромном слуге, вот и не рискнул беспокоить вас письмом о некоторых изменениях в правилах приема. Прошу, простите мое невежество!

Он склонился в уважительном поклоне. Одного этого жеста было достаточно, чтобы опытный боец понял, что все эти безделушки, дорогие ткани и внешняя пухлота — лишь ширма, за которой скрывается опытный воин. А драгоценные камни, навешанные на него, были хранилищами эссенции.

Хонг ответил на приветствие едва заметным кивком. Его собственная, ледяная вежливость была куда более устрашающей, чем открытая ярость.

— Забыть такого выдающегося коллекционера, как господин Лю, невозможно. Просто дела Империи отнимают много времени.

— О, я понимаю, понимаю! Бремя власти тяжело, — закивал Лю. Его взгляд скользнул на Мэй Лин, и в его глазах мелькнуло любопытство. — И кто же эта прекрасная дева, что освещает своим присутствием мой убогий дом?

— Моя ученица, Мэй Лин, — представил ее Хонг коротко, не удостаивая ее титулов или подробностей.

Лю, однако, ухватился за это представление как за спасательный круг.

— Ученица такого великого мастера! Это огромная честь! Госпожа Лин, отныне ваше имя внесено в список почетных гостей моего скромного заведения. Вы всегда можете прийти сюда, когда пожелаете.

Мэй Лин вежливо склонила голову, чувствуя себя немного не в своей тарелке от этой показной, удушающей любезности. Она понимала, что ее имя ничто не значило для этого человека — весь этот спектакль разыгрывался ради ее наставника.

Хонг, казалось, не обратил на это внимания. Его взгляд, холодный и оценивающий, скользил по стенам, заставленным стеллажами с дорогими безделушками.

— Я здесь по делу, Лю. Мне нужен подарок.

Лицо торговца просияло, словно полная луна.

— О! Для вас у меня есть самые лучшие вещи во всей империи! Лучшие коллекции! — он с размахом повел рукой. — Драгоценности? Шелк редчайшего плетения? Или, быть может, оружие? У меня есть клинки, выкованные великими оружейниками прошлой династии!

— Оружие, — коротко бросил Хонг.

— Прекрасный выбор! Прошу, пройдемте в мой скромный выставочный зал! Я лично буду вашим проводником!

Лю повел их через ряд арок, украшенных резьбой, в огромное помещение, больше похожее на арсенал. Здесь, на бархатных подушечках и в прочных стойках, покоилось смертоносное искусство. Мечи с клинками, отливающими синевой, как лед горных вершин. Алебарды с древками из черного дерева. Парные кинжалы, украшенные перламутром.

Хонг медленно прошелся вдоль рядов. Его глаза, казалось, не просто видели форму и блеск, но и читали историю каждого клинка, ощущали энергию, вложенную в него кузнецом. Он брал некоторые в руки, взвешивал на ладони и с почти незаметной гримасой возвращал на место.

Мэй Лин, следовавшая за ним, замирала от восторга. Она никогда не видела такого количества великолепного оружия. Но для ее наставника все это, очевидно, было ничем.

— Мусор, — наконец произнес Хонг ледяным тоном, от которого у Лю задрожали щеки. — Красивая игрушка для богатых наследников, которые никогда не нюхали настоящего боя. Новодел, не несущий в себе души. Мне нужно что-то из старого. Из времен, когда металл ковали не для продажи, а для настоящего боя. Желательно, из эпохи Старой Династии или даже раньше, так же важно, чтобы они пробовали кровь искаженных.

Теперь с лица толстяка исчезла подобострастная улыбка. За ней оказался оскал матерого хищника.

—