Меня укутай в ночь и тень - Дарья Алексеевна Иорданская

– Ты идиот! – разозлилась Лаура. – Ты только продлишь свои мучения! Запомни, Дамиан Гамильтон, мне по вкусу мучения! Я люблю боль!

И она ударила внезапно, не давая опомниться, подготовиться к удару, хотя бы руку выставить; ударила прямо в грудь. Дамиан никогда не был силен в драках, и этот сокрушительный удар вжал его в стену.

Глава десятая

В тумане легко было затеряться, заплутать, и вскоре Элинор уже цеплялась за руку своей нечаянной подруги и молилась про себя. А потом и вслух, когда из тумана послышался гулкий рев, отдаленно напоминающий корабельную сирену.

– Это рыба, – сказала Федора. – Она не причинит нам вреда. У вас странная молитва.

– Обыкновенная. Ей меня научил отец.

– И какой же он принадлежал церкви? – уточнила Федора Крушенк.

– Англиканской, он был викарий. А что?

– Просто молитва на греческом.

Беседа увяла, и некоторое время женщины шли молча.

– Что это за «рыба»? – спросила Элинор спустя четверть часа.

– Ночь населяет немало странных созданий. – Федора вдруг толкнула Элинор к стене, пропуская нечто бесформенное, массивное и темное. Туша медленно скрылась в тумане. – Что-то безвинно и безвредно, но вот кое с чем не стоит встречаться без защиты.

– Дамиан говорил о Тенях и упоминал еще какие-то Силы, но у меня создалось впечатление, что он не слишком разбирается во всем этом. Как и Дженет Шарп.

– Как и все прочие, – фыркнула Федора. – Все только думают, что разобрались. Рассказывают небылицы и строят предположения.

– И вы тоже? – спросила Элинор.

– Я не занимаюсь подобными глупостями, – отрезала Федора. – Мне с лихвой хватает тех двух-трех вещей, в которых я уверена.

Элинор ей незамедлительно позавидовала: она-то не была уверена ни в чем.

Свет от фонаря скользнул по стене тумана и вдруг вытянулся в линию, поменял цвет с приветливо-желтого на темно-красный.

– Следуйте указателю, – приказала Федора. – Фонарь сейчас откликается на ваши чувства.

Здесь туман сделался особенно плотным и липким и источал настоящий могильный холод. И пах он странно, Элинор никак не удавалось подобрать этому запаху название. Улиц она не узнавала, и оттого становилось еще тревожнее.

Федора подняла фонарь повыше, выхватывая лучом света указатель.

– Флауэр и Дин [8].

– Уже легче, – пробормотала Элинор, впрочем, с чего бы легче. Их занесло на, возможно, самую опасную улицу в городе.

Место приобретало все более причудливые призрачные черты. Под ногами все так же плескалась вода, промочив подол на несколько дюймов.

– Это иллюзия. – Федора проследила за ее взглядом. – Туман морочит вас. Если бы мог, заманил нас в Темзу. Однако мы под защитой.

И она указала на вырезанные на бумаге фонаря знаки.

Спустя минуту послышалась перекличка голосов, визгливых и грубых. Можно уже было различить слова: трое или четверо мужчин обсуждали сюртук отличного покроя и серебряные часы. Элинор ускорила шаг, движимая необъяснимой тревогой. Шаг на улицу, и луна, выглянувшая из-за туч, прошила молочно-белыми лучами туман. Теперь ясно видна была картина, вполне привычная для этого места. Трое щуплых, броско одетых юнцов потрошили карманы лежащего на мостовой тела.

Узнав мужчину, Элинор воскликнула в ужасе:

– Дамиан!

Мальчишки встрепенулись и поднялись в полный рост. Они были невысоки и худосочны, но ножи, определенно, придавали им внушительности. И они были опасны, эти жадные злые крысеныши.

– Гля! – крикнул один из мальчишек.

– Стары, – ухмыльнулся второй с непередаваемым говорком. – Сми не взмёт. Для Гри тощеваты-чё.

– Нут-ка попробнуть. – Третий подбросил ножик и ловко, красуясь, поймал его. – Вон та-чё на учителку похожа. Мерзкая баба, все выпороть мя х'тела. Так я гля, чё у ней п'д платем. Учителки, оне взгливы.

– А втрая? – Первый был любознателен.

– А-чё хрен ё разберет.

– Всякая взжит, – авторитетно сказал второй. – Особливо ежли ножичком.

– Как славно, – нехорошо улыбнулась Федора Крушенк. – Садист и пара любителей поиметь женщину постарше.

– Эт мне, – решил второй, доставая из кармана плеть, короткую, но гибкую, с полудюжиной хвостов, каждый со свинцовым грузом.

Элинор содрогнулась от ужаса. Федора Крушенк сжала успокаивающе ее руку.

– Я художница, – сказала она, словно отвечала на давно заданный вопрос.

– И чё? – опешил третий.

– Я пишу картины, – улыбнулась Федора самым светским образом.

– Чё?!

– Вот это.

Федора Крушенк как-то по-особому взмахнула рукой, взметнув хищные плети тумана. В первые секунды трое крысят замерли, взгляд их остекленел. Потом они завопили – в крике этом слышался подлинный ужас – и бросились врассыпную.

– И эти тоже визжат, – сказала удовлетворенно Федора, проводив их взглядом.

– Что это… было? – Элинор никак не могла унять дрожь.

– Демоны. В каждом их предостаточно, стоит лишь отпустить цепь. Нам нужно…

Элинор уверилась, что крысята не вернутся, и бросилась к распростертому на земле Дамиану. Дрожащей рукой она нащупала пульс.

– Он жив! Слава богу! Без сознания.

– Кажется, он не ранен… – задумчиво проговорила Федора Крушенк. – В отличие от того паренька.

Элинор скосила глаза в сторону, увидела бесформенную кучу тряпья и поспешила вновь вернуться к Дамиану.

– Останьтесь с ним, мисс Кармайкл, а я найду экипаж.

Федора собралась уже скрыться в тумане, но вернулась и протянула Элинор револьвер:

– Возьмите.

И ушла.

Потянулось мучительно долгое ожидание. Элинор удавалось занять себя лишь первые несколько минут. Она перевернула Дамиана на спину и, отбросив ненужную стыдливость, ощупала все тело в поисках ран. Физически Дамиан был цел. Элинор положила его голову себе на колени и нежно коснулась бледного лица.

– Очнись, прошу.

Дамиан был холоден и неподвижен. Элинор вновь коснулась его лица, убрала волосы со лба. Подвинула поближе фонарь, с ним было спокойнее. Обняв Дамиана, уловив его слабое дыхание – здесь! Не впал в беспамятство! Не погрузился в летаргию! – Элинор забормотала молитву.

Ей показалось, что прошла целая вечность. Спустя добрую тысячу лет Элинор услышала стук копыт и визгливый скрип рессор. Она достала револьвер из кармана дрожащими руками и взвела курок. Экипаж, выехавший из тумана, на мгновение показался ей похоронными дрогами. Элинор подняла револьвер, он так и плясал в ее руке.

– Спокойно, это я, – сказала Федора Крушенк, спрыгивая с подножки. – Помогите, любезный.

Кучер нервно огляделся.

– Этот человек…

– Ранен, – сухо сказала Федора. – Помогите.

Кучер неохотно соскочил на мостовую и помог женщинам втянуть Дамиана в экипаж.

– Гоните! – велела Федора.

Элинор была слишком измождена и смятена, чтобы как-то реагировать. Она откинулась на спинку сиденья и сжала безвольную руку Дамиана.

– Что мне делать? Как?..

– Он жив? – спросила Федора деловито, касаясь виска Дамиана.

Элинор вспомнился тот случай, когда Дамиан демонстрировал