Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

* * *

Лорд Сатвел с головы до ног осмотрел старого советника Хардура, и усмехнулся:

– Что же мне мешает схватить тебя, и разодрать конями?

Виг не выказал и тени беспокойства. Он всё так же подбоченясь стоял, с гордостью поглядывая по сторонам на перманов, и можно было подумать, что он делает великую милость, снизошедши до тех, кто не достоин даже дышать с ним одним воздухом. Словно он говорил, что, мол, я-то, чистокровный, благородного происхождения, а все вы шавки без роду и племени. Это было даже забавно, и лорд снова улыбнулся. Готовясь к этим переговорам, Сатвел велел насадить отрубленные головы на пики, а самых кровожадных воинов стянуть к своему шатру. Может это подействует на переговорщиков, и они убедят жителей Вольфбура сдать город без боя?

Дьявол раздери его доброту! Зачем он пожалел эту неблагодарную чернь? Почему не стал штурмовать столицу Лазоревых Гор в первые же дни войны? Почему решил сохранить Вольфбур таким, какой он есть и сейчас? Что его связывает с городом? Да совершенно ничего! Вся его семья, богатство, челядь, ближние и дальние родственники с началом войны находятся в неприступном родовом замке, охраняющимся днём и ночью четырьмя сотнями отборных сивдов.

Он хотел въехать в Вольфбур на белом коне, в короне, с золотым мечом власти в руке, осыпаемый красными цветами, как всегда въезжали в столицу законно выбранные Владыки. Он и послал гонцов из сивдов, чтобы горожане приготовились к его встрече. Надежда хоть и слабая, но всё же была, и он даже немного удивился, когда увидел на городских воротах труп повешенного гонца.

В ярости он хотел отдать приказ на штурм, но чуть позже передумал, решив, что жители одумаются, когда увидят его войско, и откроют ворота. В конце концов, в городе ещё полно знати, и она, во что бы то ни стало, захочет сохранить своё богатство, уговорит чернь сдаться, ничего не теряющей, кроме своих жизней. И вот, на второй день ожидания, когда в поле перед городом раскинулся огромный лагерь наёмников, а новые отряды всё прибывали и прибывали, когда разбили свои красные шатры надменные ярвиры, на главной башне Вольфбура взметнулся белый флаг. Это был хороший знак, и лорд Сатвел подумал, что сможет обо всём договориться, и виги, понимая безвыходность своего положения, сдадут оружие. А уж тогда… Плевать на обещания и клятвы! У каждого терпения есть свой конец, к тому же, пока жив последний виг, всегда можно будет ожидать восстания. Нет. Решено. После того как ярвиры войдут в город, Сатвел отдаст его на разграбление. Он отстроит новую столицу в новом месте, и пусть на Священной горе Эрпон останутся только дымящиеся развалины.

Старый, одноглазый Хардур выглядел чёрной, невзрачной вороной, в своих поношенных вижских доспехах, на фоне телохранителей лорда, разряженных в блестящие, посеребрённые панцири, и всё же Сатвел многое бы отдал, чтобы в его войске появилась хотя бы сотня таких отчаянных головорезов как этот виг. Хардур один стоит десятка хорошо выученных ярвиров или перманов, и если он решится добраться до самозваного Владыки, то совсем не значит, что они могут успеть ему помочь.

На слова лорда седой ветеран улыбнулся, неторопливо разгладил окладистую бороду, заплетённую в две косы, и заблестев глазами из-под полумаски шлема, ответил:

– Я старый человек, и Бессмертный Тэнгри давно призывает меня к себе. Я славно пожил, и свита из убитых мною врагов давно перевалила за сотню. Ты можешь казнить меня, но прежде чем это сделать подумай над тем, что я не смогу сказать в Вольфбуре, и какие твои слова не донести до ушей горожан.

Сидя в кресле в пяти шагах от Хардура Сатвел почувствовал себя неуютно, и вдруг подумал, что если тот вырвет меч из-за спины, из ножен, то вполне сможет дотянуться до него, и в мгновение ока отрубить ему голову. Глядя на ветерана из-под лобья, покачивая в руке золотой кубок с вином, лорд призвал всё своё мужество, чтобы не выказать страха, и как можно твёрже произнёс:

– Пройдя по лагерю, ты многое видел, и наверняка успел пересчитать половину моих воинов. Что ты думаешь об этом? Сможем ли мы одержать победу?

– Несомненно, победа будет за вами, и Вольфбур падёт к твоим ногам, вот только кто будет держать твоё знамя, и кто наполнит кубок батгейским вином? Штурмуя гору Эрпон ты потеряешь всё своё войско. Так стоят ли твои усилия того, чтобы остаться во главе жалкой кучки израненных дикарей?

– Ты всё так же горд и спесив, каким я знал тебя ещё с детства. – Сатвел сделал глоток из кубка, продолжая внимательно наблюдать за стариком. Проклятье! В окружении телохранителей он чувствовал себя беззащитным!

– Только я остался верен когда-то данной роте, а ты избрал другой путь, чтобы остаться в памяти потомков. Не боишься ли ты проклятий своего народа?

– Нет. – Беззаботно отмахнулся лорд, и чуть подавшись вперёд, сказал: – Потомки будут мне благодарны, что я очистил их народ от слабых, и создал новую расу, что со временем покорит весь мир!

Слова посла ярвиров, Ниирде Соо запали глубоко в душу, и Сатвел видел себя никем иным, как тем, кто сотрясёт Обитаемый Мир, и положит начало новой эпохи, где ему отводилась одна из главных ролей.

– О чём ты говоришь? – С тревогой спросил Хардур. – О какой новой расе ты говоришь? В тебя вселились бесы, или Бессмертный Тэнгри отнял у тебя разум?

– Ты даже представить себе не можешь, что ждёт в будущем страну Лазоревых Гор! – Воскликнул самозванец с воодушевлением, наслаждаясь произведённым на старика впечатлением. – Я возвеличу наш народ! Мы будем править Обитаемым Миром, а все другие расы будут нашими рабами!

В возбуждении лорд поднялся с кресла, и отбросив кубок на жухлую траву, приблизился к Хардуру на опасно близкое расстояние, но он уже этого не замечал. Захваченный своими собственными словами он продолжал развивать мысль, и ему было всё равно, слышит его кто-нибудь, или нет. Сейчас он был уверен, что каждое его слово имеет глубокий смысл, и особое, какое-то непередаваемое значение, что можно понять только сердцем, а не головой.

– И для этого ты готов уничтожить свой собственный народ? – Прошептал поражённый ветеран, но его услышали все, в том числе и лорд.

– Я не уничтожаю свой народ! Я его очищаю от скверны, поселившейся в душах вигов много лет назад! Только сильный человек может остаться жить,