Один ленивый мальчик - Александр Бельский

ещё был ребёнком. Колдун-леопард требовал от нашей деревни выкуп, иначе обещал проклясть. Старейшины отказали. Вместо проклятья он использовал запретное колдовство, и другие люди-леопарды его сами убили, но его порожденье успело проредить нашу деревню на пять человек, которым тоже пришлось переломить ноги и пробить голову, роняя честь их родов и семей. Про изменённых, которые и на человека-то не похожи — ты прав, про то, во что оно может превратиться, только слышал. От стариков. Говорят, чтобы победить двух изменённых тех, пришлось объединиться восьми деревням, и они потом стали тремя — такую цену пришлось заплатить, но без этой цены, говорят старики, не было бы в них ни одного человека.

— Ты веришь в это, Нехти?

— Иногда старые люди, вспоминая молодость, считают, что в их время пиво было крепче, женщины — красивей и покорней, мясо нежнее, а подвиги — славнее… Тут ты опять прав. Но лучше бы нам быть готовым к тому, что они не преувеличили, старые люди те, и вовсе не встретить такого, чем посчитать, что старость опять обманула сама себя и нас вместе с нею, и потом горько жалеть об этом.

— А теперь ты прав. Ты говоришь точно, как мой наставник…

— А кто твой наставник, отец мой? Ещё когда вы проходили проверку в Кубане, я понял, что тебя учил кто-то из наших великих воинов, — с искренним интересом спросил маджай.

— Не знаю, так ли он велик, мать, например, его просто полагает лентяем и бездельником. Хотя он, конечно, лучший воин из тех, кого видел я и мой отец. Не смейся, я знаю, что молод, но отец-то мой кое-что повидал. Мой наставник хорош с любым оружием и без него, но как же он умеет вынуть душу во время обучения!

— Так кто же это, или он запретил упоминать своё имя?

— Нет, такого не было. Его зовут Иаму. Иамунеджеху.

— Как? Иамунеджеху — твой наставник? Тогда я, кажется, догадываюсь, как зовут твоего отца. А ты должен быть горд и счастлив таким учителем. Многие отдали бы золота по своему весу за то, чтобы учиться у него. Он воистину великий воин! Но прости, господин — отряд твой собрался! Реши сам — говорить им о виденом или нет.

Глоссарий в порядке появления слов в тексте:

Дуат — загробный мир.

Глава 11

Глава 11.

Действительно, все, кроме погонщиков, жреца и стражи собрались внизу, и даже без напоминания изобразили что-то, сильно напоминавшее строй. Хори откашлялся и постарался говорить проще:

— Я буду по-прежнему называть наш отряд «Джаму Нефер», «Прекрасные призванные», хоть и не все тут новобранцы, пусть даже и прекрасные. Но сегодня стало ясно, что все мы воистину призваны! Призваны, ибо столкнулись со злом, которое обязаны победить, столкнулись с богомерзким тёмным колдовством. Нет места ему на земле, среди живых. Я не буду таить от вас — когда мы выступали сюда, и господин конюшен Бухена, старший отряда крепости Кубан и начальник лучников-маджаев, и мы с десятником Нехти считали, что служба будет нелегка, но скучна. И вот, тут мы, в крепости Хесефмаджаиу. Но вместо отдыха после нелёгкого пути нам надо сегодня же изготовиться против нежданного врага, многое наладить и проверить. Внизу, куда мы с доблестным десятником Нехти спустились, мы обнаружили не только грязь и нечистоты. Там были и двое детей, которых убили ради колдовства. Славный десятник, быстрая сандалия Нехти победил колдовство это. И оно воистину нетерпимо пред ликом богов, ибо души детей тех потеряны.

Слова «потерянные души» вызвали явное волнение, и не у трёх, а у четырёх маджаев. Кроме того, двое из пастухов собак тоже отреагировали слишком заметно. Глухой ропот знающих не мог не вызвать вопросов и у остальных.

— Господин и отец наш, дозволь слуге твоему покорному Амени, сыну Херу, сыну Амени, спросить — что или кто такие «потерянные души»?

— Сейчас лучше и правильней вам расскажет о них десятник славный, Нехти.

Десятник-маджай досадливо цыкнул — судя по всему, может стать и худо от этих рассказов. Но — слово сказано, надо объяснять:

— Некоторые из тех, кто родился в земле этой или давно здесь служит, знают не меньше моего. Вы наверняка у них потом спросите. Так что я поведаю вам коротко, а бабьи страхи вам перескажут и так. Но и без пересказов тех не стоит забывать об осторожности.

Кто наш враг? Не дикие негры, нет. «Потерянные души», «Заблудшие», «Изменённые». Их могут звать по-разному. Это люди, кого злым непотребным колдовством умертвили особым образом и вернули их Ба в мёртвое тело. А остальные души их украдены и исторгнуты, и не попадут в Дуат. Но сердце их пожрано Аммут без суда и защиты, и души те исторгнутые обречены на вечные муки. От этого они ненавидят всех, и их терзает голод, вечный голод, который они могут утолить на время только пожирая других людей. И они, не принадлежа ни Дуату, ни миру живых, вечно скитаются и съедают всех, кого могут. И с каждым сожранным они становятся сильней и быстрей. Но даже если самый слабый из них противостоит вам, медленный и неловкий — берегитесь! Даже если они вас только поцарапали или укусили, вы умрёте и станете таким же, как они. Не боятся они копья или меча, и их можно убить, только раздробив им голову. Они не спят, но могут застыть в тени и сумраке без движения на долгое время. Не терпят Заблудшие лишней сухости, но и большой воды тоже не переносят, так что они не любят быть на солнце, и боятся Реки. Любимое место их — подземелья, погружённые во мрак.

— Итак, это главное, то, что сказал десятник. Для безопасности нашей и спокойствия нашего, нам надо успеть многое. Кто из вас умелый плотник?

— Господин, отец мой, я, слуга твой покорный!

— И я, господин!

— Отлично! Подберите себе ещё одного помощника — ваша задача успеть сделать помосты на втором этаже и починить смотровую площадку, на которой я сейчас стою. Инструменты для этого вы найдёте в перемётных сумах на втором осле, — сказал Хори. После чего обратился уже к следующему:

— Тури! Твой отец известен всему Абу. Он умеет выпечь сорок семь сортов хлеба, а ещё пироги и сладкие булки. Не поверю, что ты не разберёшься со здешней хлебной печью. Сегодня и завтра мы