Скиталец 2 - Эй ты

* * *

— ААААААА…

Безымянный человек очнулся с душераздирающим криком. Что, впрочем, тут же стих. Ведь источник боли уже давно исчез. И даже воспоминания о ней отсутствовали. Впрочем, отсутствовало и понимание того, кто он и где оказался. Ничего не понимающий мужчина осмотрелся и обнаружил себя посреди бесконечной тёмной комнаты с водной гладью вместо пола. Единственные объекты, что он мог рассмотреть, были два кресла, на одном из которых сидел слегка полноватый мужчина с залысиной.

— Привет, парень. Присядь, пожалуйста, на это кресло. Нам надо поговорить.

Безымянный человек пришибленно поднялся и в точности выполнил просьбу странного человека. Только сейчас он заметил, что все его конечности были искусственные. Но этот факт почему-то не сильно его волновал. Впрочем, как и безоговорочное выполнение чужих команд. В искалеченном сознании даже не возникала мысли ему противится.

— Ты помнишь, как тебя зовут?

Безымянный человек замер. В его сознании всплывали обрывки, сопровождаемые импульсами боли: металлический привкус крови на губах, чьи-то крики… Его крики. Яркий свет в глаза, огромная игла, что приближалась к его глазу и через него проникающая в череп. Люди в красных мантиях, безэмоционально общающихся между собой. Они называли безымянного человека…

Киборг открыл рот и издал серию звуков, которыми его называли люди в красных мантиях. Но его собеседник отрицательно показал головой. Сам не зная почему, но бывший сервитор понимал, что его собеседника не устроил этот ответ.

— Это не имя, а идентификационный номер. Попробуй ещё что-нибудь вспомнить.

Безымянный человек, несмотря на пульсирующую боль в черепной коробке, покорно начал исполнять то, что ему приказали сделать. Противница его воли не мог. Новые вспышка воспоминаний. На этот раз он вспомнил мёртвый мир, загрязненный отходами с заводов, что размером превосходили даже огромные мегаполисы, что из-за ужасного перенаселения назывались ульями, в одном из которых он и жил. Следующая вспышка поведала о том, как он работал на одном из таких заводов. В качестве специалиста низкой квалификации, занимающегося комплектовкой сборочных конвейеров. На фоне постоянной беготни были слышны слова, зачитывающиеся монотонным безжизненным голосом.

«Нет истины во плоти, только предательство. Нет силы во плоти, только слабость. Нет постоянства во плоти, только распад. Нет определённости во плоти, только смерть».

Следующая вспышка воспоминаний. На этот раз он стоял на коленях рядом с двумя охранниками напротив жрицы в красной мантии, что отвечал за производство в этом цеху.

— Молю, владыка! Я исправлюсь! Клянусь Омниссией, я…

Жрица сделала лёгкий жест рукой, и один из охранников достал активированную шоковую дубинку и прислонил её к спине вспоминающего. Легкий разряд вынудил человека замолчать. Это было на них не похоже. Обычно они от души били тех, кто не соблюдал трудовую дисциплину. Как только человек замолчал, техножрец заговорил. Он говорил очень громко, так, чтобы их слышал весь цех, что даже сейчас не прекратил работу.

— За попытку вынести с производства детали рабочий под серийным номером семьсот сорок один гамма шесть приговаривается к сервиторизации. Пусть его пример послужит остальным. Ибо преступление против производства есть преступление против бога машины.

Услышав эти слова охранники тут же скрутили опешившего рабочего и повели через весь цех. Пока охранники вели несчастного рабочие шептались о бедолаге. Шёпот был разным. кто то его жалел, кто-то насмехался. Некоторые даже поддерживали решение жрица. И среди этих шепотов человек услышал слова.

— Бедный Эрвин…

В этот миг человек узнал своё имя а увиденные ранее воспоминания сложились во единое заполнив прорехи между собой. Естественно он вспомнил не всё. А лишь последние годы перед страшной операцией. Но и их было достаточно что бы осознать себя. Ошарашенный Эрвин поднял взгляд на странного человека. Из его носа текла кровь.

— Меня зовут Эрвин… Ты… Вы… бог машина? Тот о ком говорили владыки? Вы явились что бы покарать меня?

Человек сидящий напротив выглядел задумчиво будто вместе с Эрвином пережил воспоминания. Наконец спустя долгие тридцать секунд ответил затаившему дыхание киборгу.

— Нет… Я не тот о ком говорили Механикум. Меня зовут Краснов Дмитрий Александрович и я человек…По крайней мере, был им много лет назад. Можешь просто называть меня Краснов. Ты понимаешь, что они с тобой сделали?

Судорожный кивок послужил ответом бывшему человеку.

— Хочешь ли ты вернутся к ним?

— НЕТ!

Громче чем хотел ответил бывший сервитор.

— Хорошо… В таком случае нам есть что обсудить. Я хотел бы тебе предложить место на своём корабле. Ты будешь заниматься очень почётным занятием. А именно, чтение литании духам машин и успокаивать их.

Дмитрий тактично не стал упоминать, что его уже порядком задолбало лично умасливать каждого духа здесь. Бывший сервитор же, услышав предложение, замер как вкопанный, пытаясь осознать, что происходит. По меркам его воспоминаний совсем недавно он был жалким рабочим, которого приговаривали к участи хуже смерти. А сейчас предлагают должность, о которой он и мечтать не смел. Боясь лишний раз сделать вздох, Эрвин всё же решился задать вопрос, который начал его терзать в ту же секунду, когда услышал предложение загадочного спасителя.

— Но… Господин, я же мирянин. Я знаю лишь простые молитвы.

— Насчёт этого не беспокойся… Ты уже их знаешь.

— Что…

В это мгновение бывший сервитор осознал, что уже знает бинарный язык и множество литаний для различных священных устройств. Это произвело неизгладимое впечатление на киборга. И тот, упав на колени, начал славить Краснова. А тот немного прифигел от этого, начал его успокаивать.

* * *

Итак, эксперимент с возвращением памяти увенчался успехом. Сервитор успешно осознал себя и согласился работать на корабле. Правда, теперь он считает Краснова чуть ли не божеством. История с Луной и Марией немного снизила градус, переместив бывшего человека со статуса бога до святого. Но когда Дмитрий рассказал о фактически свободном графике работы, бедолага вновь повысил его в своём понимании до бога.

Краснов, наблюдая за реакцией Эрвина, почувствовал лёгкое неловкое напряжение. Он не стремился к обожествлению, но, видимо, для бывшего сервитора разница между «спасшим его святым» и «всемогущим богом машины» была не так уж велика. Впрочем, это можно было использовать. А судя по его вере, он будет крайне продуктивен в насаждении её сначала среди мутантов, а потом среди жителей станции. Главное, импланты ему привести в надлежащее состояние. Что бы механикум не узнали свою бывшую собственность.

В общем, с этим вопросом разобрались. Можно переходить к следующему. А именно,