Драконий Лорд - Аркадий Иванович Голубков

ад. От света было так ярко, что Зорро чуть не ослеп в первые минуты, а от дыма, который валил отовсюду, ибо повсюду был пожар, едва можно было дышать. И всё же своим острым взором кхал разглядел на спине монстра всадника.

— Сбейте его!! — прокричал он своим людям, — кто собьёт всадника с дракона получит мой личный аракх и я дам ему лучшую часть добычи!

Бедный кхал, знал бы он, что даже если его план удался, то разгневанный потерей всадника дракон не успокоился бы до тех пор, пока не сжёг всё и вся. Ибо на драконе хоть и можно ехать как на лошади, но он всё же не лошадь.

А дракон всё не заканчивал свой дьявольский танец, продолжая методично налетать на лагерь дотракийцев и охаживать его огненными бичами, по крайней мере так это выглядело со стороны, словно кто — то бьёт кнутом нечто тёмное, бесформенное, и это бесформенное разрывается на куски, тает под ударами. Десятки стрел летели в небо, но даже те, которые достигли цели были безопасны для дракона, ибо Пламенная Мечта хоть и не видела Завоевания, но была стара, а шкура её давно превосходила латные доспехи по прочности и простой стрелой её было не поцарапать, не то что пробить.

Дотракийцы дрогнули. Бросая лагерь, они бежали в лес, а затем прыгали в холодные воды Койны, чтобы только укрыться от ада, что пролился на них с небес, по злой воле. Тысячи бежали, они теперь отступят в степи, чтобы образовать новые кхаласары, тысячи пали в огне, получили ожоги, чтобы не смочь больше держаться в седле.

Но кхал ещё был жив. Зорро шагал мимо горящих шатров, скелетов лошадей, корчившихся и кричащих людей, его белые от золы ноги ступали по жаркой земле, торс почернел от копоти, а глаза были красны. В руках он держал туго лук и стрелу. Единственную, чтобы пустить её в дракона. И он увидел его, летящего со стороны рассвета, ревущего, и всадника на его спине, того, кто направлял это чудище. Кхал вскинул лук и прицелился, полуслепой от дыма он выпустил стрелу, и она со свистом ушла. Попал ли он или нет, Зорро не видел. Но дракона и его всадника это не побеспокоило, а за миг до конца кхал увидел, как монстр открывает свою пасть и из неё исходит свет. Кхал засмеялся. Это хорошая смерть, в Закатных Землях[22] его встретят как героя. Свет поглотил его.

* * *

— То, что вы сделали для Квохора, мы не забудем. Вы в одиночку повергли пятидесятитысячную орду. А дотракийы ещё не скоро являться сюда! Вы как Эйгон Великий при Пламенном Поле![23]

Такие слова мастер Ипатио словно елей проливал на меня, когда мы стояли на башне Кхвохора, а я глядел на выжженое поле. На чёрную и засыпанную золой землю, на остовы шатров и то, сколько меж ними костей. Пламенная Мечта ещё была там, лакомилась жареным лошадиным мясом… и человечьим.

Воистину, драконы — это страшная сила. И выпускать её не стоит.

— Мы говорили об двух седельных сумках, заполненных серебром, — прервал я разглагольствования магистр Ипатио.

— Да, да, конечно! — спохватился он и двое безупречных по его жесту поднесли мне мою награду.

— Хорошие они ребята, — сказал я, — взял бы я их в Вестерос, да там рабство запрещено.

— Какая варварская страна! — нарочито возмутился магистр Ипатио. — Оставайтесь тут, и вы будете королём!

— Отвечу вам, как и триархии Волантиса в своё время, моё место не тут, а в Вестеросе.

— Как знаете. — ответил магистр Ипатио. И тут я заметил рабыню с ним. Это была молодая девушка с рыжими, я бы даже сказал красными волосами до талии, на шее её был ошейник, как и у всех рабов.

— Кто это? — спросил я.

— Это моя рабыня. — ответил магистр Ипатио, — её зовут Мелони.

«В своих странствиях ты встретишь деву, что зовут Мелони, приведи её в храм!» — так сказала мне во время нашей последний встречи Марра.

— Я хочу её в уплату моей работы. — сказал я.

— Зачем она вам? — удивился магистр Ипатио. — С теми деньгами, что есть у вас вы можете купить тысячу таких.

— Я хочу её, — сказал я более настойчиво. Наши взоры с магистром встретились, и он вскоре отвёл взор.

— Будем считать это моим личным подарком. — сказал он. — Теперь это твой господин, Мелони, — сказал Ипатио обращаясь к ней. И добавил, — вы желанный гость в Квохоре, сир Томас.

Я подошёл к рабыне и взяв её за подбородок двумя пальцами поглядел на неё.

— Ты летала когда — нибудь на драконе?

— Н — нет, господин!

* * *

Поднявшись по ступеням великого храма в Волантисе, я приказал Мелони стоять на месте, а сам пошёл к Марре.

— Ты исполнил волю Владыки, привёл ту, которая важна для него. — сказала она мне.

— Моя служба твоему Владыке окончена. Я возвращаюсь в Вестерос.

— Мы все служим Владыке, — улыбнулась Марра, — и тебя никто не заставлял, если честно, не идти в Асшай, не в Стигай, не летать по Эссосу с моими поручениями…

— Я сам по себе. — сказал я. — это была последнее одолжение.

— Помни, что ночь темна и полна ужасов, а Владыка всё видит.

— Всё? И это тоже? — с этими словами я достал кинжал и пронзил сердце жрицы. Она медленно осела на пол.

— Ты всё сделал, как было предсказано… — прошептала она, и взор её устремился в вечность.

— Очень хорошо, — сказал я, снимая ожерелье с рубином.

Повертев его в руках, я усмехнулся.

— Владыка, как же, простая некромантия.

Мелони по — прежнему ждала меня у входа в храм.

— Теперь это твой дом, — сказал я ей, — ты свободна.

— Почему?… — спросила было она.

— Это воля Владыки Света. Помни, он всегда наблюдает за нами, как и Великий Иной. Только это важно, только одна война.

Я отдал ей рубин.

— В нём заключена великая сила, если совладеешь с ней, тебе не будет равных.

Она взяла его в руки и впервые улыбнулась.

— Прощай, Мелисандра. Теперь это твоё имя. И помни, ночь темна и полна ужасов, но темнее всего перед рассветом.

Драконы и вороны

Семь главных ошибок этого мира:

богатство без труда;

удовольствие без совести;

знания без