Охота за звездами - Джесси Михалик

Если Торран и заметил состояние моего коммуникатора, то благоразумно промолчал.

Я вывела левтачку из дока и открыла дверь грузового отсека. Никто из команды Торрана к нам не присоединился.

– Ваши люди не сопровождают вас?

Он покачал головой.

– Они останутся на корабле.

– Я удивлена, что они выпустили вас одного. Я полагала, что это ваша служба безопасности.

Мимолетная улыбка коснулась уст Торрана.

– Если на то пошло, это я их служба безопасности.

Как бы в подтверждение его слов, левтачка поднялась над моей головой, сделала бочку и вернулась на обычную высоту полета так мягко и точно, что даже обошлось без корректировки.

Я вытаращила глаза и едва не застыла как столб. В опасной ситуации левтачка могла мгновенно превратиться в снаряд, щит или таран. Не зря во время войны про телекинетиков рассказывали жуткие сказки.

И все же я не могла побороть любопытство. Я никогда раньше не встречала телекинетика – это была одна из причин, по которой мне удалось выжить на войне.

– Как долго вы можете удерживать левтачку в воздухе?

Взгляд Торрана скользнул по моему лицу.

– Зависит от обстоятельств, – медленно произнес он. – Если у вашей задачи простейшие условия, ответ – пока меня не свалит сон. Чтобы телекинетический захват сохранялся, я должен бодрствовать.

По моим рукам побежали мурашки, а по позвоночнику – мороз. Торран был не просто телекинетиком, он был мощным телекинетиком. Если он обратится против меня и я не отреагирую за долю секунды, мне крышка.

Генерал Флетчер наблюдал за мной с непроницаемым лицом.

– Вы бы предпочли, чтобы я не использовал свою способность на борту «Тени звездного света»?

– Нет. Разумеется, я бы предпочла, чтобы на борту вы ни на кого не нападали, но в остальном поступайте как вздумается. – Я прищурилась. После дурацкой шутки со скамеечкой для ног я почти не замечала, чтобы он пользовался телекинезом. Раз его дар так силен, телекинез наверняка вошел в привычку, с которой приходится бороться. – Вы и так себя ограничиваете.

Он коротко кивнул.

– Это обычно вызывает у людей неприятные ощущения.

Он не ошибся. И все же чувство справедливости заставило меня предложить:

– Может быть, не стоит устраивать торнадо из ножей или что-то столь же ужасающее, но не надо себя калечить. Мы привыкнем.

Уголок его рта приподнялся.

– Торнадо из ножей?

– Вы ведь можете, верно? – Когда он неопределенно пожал плечами, я продолжила: – Когда Ки привыкнет к вам, она заставит вас жонглировать полными стаканами воды, а сама будет бросать случайные предметы, чтобы посмотреть, сможете ли вы их поймать.

Ухмылка расцвела, смягчив его суровое лицо.

– Ей бы понравился мой детский наставник.

Трудно было представить Торрана ребенком. Интересно, всегда ли он был таким тихим и серьезным или что-то произошло и послужило толчком к его преображению? Я с трудом сдерживала вопросы, которые хотела задать. Торран был гарантом моего жалования, только и всего. Все прочее слишком опасно.

Не говоря больше ни слова, я вытолкнула левтачку из корабля и спустила по трапу.

Глава двенадцатая

Во время войны Бастион был главной оперативной базой ФЧП. Он находился в двух червоточинах от самой Валовии, но только в одной – от границы обитаемого валовского космоса. В конце войны войскам ФЧП удалось создать передовую оперативную базу по другую сторону первой червоточины, но Бастион так и остался опорным пунктом.

Сегодня передовой базы уже нет, а Бастион продолжает расти. Теперь это одна из крупнейших станций в человеческом космосе, а численность гражданского населения почти сравнялась с количеством штатных военных. До ближайшей пригодной для жизни планеты – одна из причин, по которой силы ФЧП так упорно сражались за этот сектор, – более суток пути.

Посадочный отсек был переполнен почти до отказа. Корабли ютились на минимальном дозволенном расстоянии друг от друга, и, чтобы перемещаться между ними, приходилось идти узкими извилистыми тропами. Мы влились в непрерывный поток людей, направлявшихся во внутреннюю часть станции.

Броня Торрана спровоцировала немало презрительных взглядов. К тому времени, когда мы добрались до главного шлюза, от остальной толпы нас отделяли два метра безопасной дистанции. Заметил ли это Торран – а как он мог не заметить? – я не могла сказать, поскольку его лицо оставалось холодным и отстраненным.

Мы пришвартовались в старом секторе, который после войны перепрофилировали под гражданские нужды. Он был меньше и мрачнее, чем новые отсеки, зато цены здесь оказались лучше. Явно прослеживался оригинальный военный дизайн: все устроено с максимальной эффективностью и минимальной эстетикой, практично и некрасиво.

– Поверните направо, – сказала Ки субвокально. – Я подумала, что сначала понадобятся запчасти для корабля. Самые выгодные цены нашла двумя уровнями ниже, вы можете пропустить первый лифт. Я посылаю информацию на твой коммуникатор.

– Спасибо, – сказала я через коммуникационный имплант.

– Я изучаю цены на провиант. Дам знать, что найду. Зови, если понадобится что-то еще.

– Будет сделано.

Я повернула направо и миновала очередь к первому лифту. Толпа редела по мере того, как мы удалялись от двери посадочного отсека. Когда мы подошли ко второму лифту, у него собралось всего несколько человек. Я достала свой коммуникатор и проверила указания Ки, пока мы ждали.

Я привыкла следить за окружением, чем бы ни занималась, и поэтому сразу заметила, как мужчина перед нами решил устроить проблемы. Бросив на меня плотоядный взгляд, он посмотрел на Торрана и помрачнел как туча.

– Грязная валовская подстилка, – пробормотал незнакомец достаточно громко, чтобы его услышали.

У него были темные волосы и бледная от природы кожа, ставшая еще бледнее из-за долгих лет жизни в черноте космоса. Он был очень мускулистый, скорее всего, солдат или наемник. Когда он заметил мой взгляд, его губы скривились.

Я намеренно уставилась на свой коммуникатор, полностью отстранившись от чужака.

– Ты что, не слышала меня, валовская подстилка? – настаивал он.

Несколько человек вокруг нас попятились. Я вздохнула и убрала коммуникатор. Еще одна причина, по которой я не хотела, чтобы Торран сопровождал меня. Его присутствие создавало столько же проблем, сколько и решало.

– Если ты пытаешься меня оскорбить, придется постараться как следует. Хорошо, что ты мускулистый, тебя ведь явно никто не нанимает за мозги.

Рот мужчины открылся, потом закрылся. Я видела, как медленно вращается колесико мыши в его голове; потом его щеки покраснели от возмущения. Грубиянам не по нраву, когда кто-то выясняет, что в эту игру можно играть вдвоем, и отвечает оскорблениями на оскорбления.

– Ты никчемная тупая су…

Рот мужчины опять захлопнулся, но по тому, как он вытаращил глаза, стало ясно, что это