Рысюхин, помните свои шестнадцать? - Котус

[1] Автор КАТЕГОРИЧЕСКИ против употребления психоактивных веществ, кроме как по указанию лечащего врача! А вот назначенные надо принимать строго по графику.

[2] Это должна была быть «пасхалка», но автор понял, что слишком мало будет тех, кто опознает.

Глава 13

Из указаний по хозяйству, которые касались непосредственно моей гвардии, стоит упомянуть распоряжение довести количество самоходных миномётов до четырёх. Или, по крайней мере, выполнить все подготовительные работы, оставив до моего приезда то, что я сделаю проще и лучше, чем кто-то ещё. До этого меня тормозили с подобным решением рассуждения финансового характера: сформировать и содержать две батареи, буксируемую и самоходную, со всеми вспомогательными частями, включая разведку и боевое охранение, я точно не потяну. Это надо на месте Викентьевки и Рысюхино иметь местечки тысячи на полторы-две жителей каждое, и на Изнанке минимум полтысячи постоянного населения и под тысячу артельщиков-старателей, вот только для подобной оравы в ближайших окрестностях нет ни работы, ни денег. Да и то — развитие при этом если не встанет совсем, то сильно замедлится, о проектах типа моста через Умбру или дамбы возле Викентьевки и думать придётся забыть.

Но сейчас меня осенило, когда очередной раз увидел лежащие рядом револьвер и меч. Сменное оружие же! Кто мешает иметь, грубо говоря, один комплект миномётчиков и два комплекта миномётов для них, двух разных калибров? И использовать тот, что сейчас больше подходит. Да, тоже не дёшево, и изготовление самих орудий как бы не самая дешёвая составляющая. Боеприпасы для двух разных систем держать, обучение и тренировки проводить. Причём тренировать с учётом того, что на самоходках численность расчёта больше на трёх человек: третий заряжающий, который управляется с зарядным лотком, ещё один подносчик, что помогает снарядному, фактически его ассистент, сорок два килограмма поворочай-ка в одиночку! И шофёр, который в этом случае именуется механик-водитель, и отвечает не только за управление автомобильной платформой, но и за исправность прочих механизмов, от упоров-подъёмников до механизма раскрытия крыши и поворота миномёта.

А подвиг меня на такое решение детальный разбор поездки и хода последнего боя с Антоном. Будь у меня с собой второй огневой взвод, то и выловить супостатов можно было намного быстрее, поставив засады на обеих фланговых позициях (вопрос недостатка прикрытия как-нибудь разрешили бы), и при обстреле крепости дать второму взводу задачу на ведение отсечного огня — глядишь, тот один, который самый шустрый, не сбежал бы. Но сожалеть о том, чего не было — глупо и не продуктивно, зато принять меры к тому, чтобы в будущем сожалеть не пришлось и можно, и нужно.

Потом можно будет подумать и о том, чтобы довести количество самоходок до штатного в «отдельной гвардейской батарее», но это уже потребует добора людей в гвардию и повлечёт за собой изготовление вспомогательной техники, на которую тоже потребуются люди. Так что это всё — потом. Может быть даже очень потом, не раньше следующего года.

Ещё о делах домашних, раз уж их коснулся. Ульяна так и не уехала ещё в Викентьевку. Активно и тщательно собиралась, определяла список того, что нужно взять с собой, что требуется докупить на месте — в Осиповичах или Бобруйске на самом деле, спорила с Машей о том, как делить няню. В общем, находила множество дел по подготовке и предвкушению, но при этом ехать не торопилась, постоянно находя всё новые помехи. Самым «не убиваемым» аргументом служил, несомненно, ремонт в доме, а теперь она заявила к тому же, что пока меня не дождётся — ни о какой поездке не может и речи идти. Такое ощущение, что её и хотелось отправиться в почти самостоятельное плавание в имении, что станет родовым для её дочери, и в то же время было страшно. По той поговорке, что была и в моём мире, и мире деда: «И хочется, и колется, и мамка не велит», только без мамки. Так она, глядишь, до осени дотянет, там дожди, потом Маше рожать, потом холода… Вот только как бы эта позиция «я хотела бы, но обстоятельства» не превратилась из репризы в настоящий образ жизни, поскольку ничего хорошего из такого подхода никогда не получалось и не получится. Надо будет провести воспитательную работу, а ещё лучше — совместить её с поездкой в Викентьевку всем семейством. Думаю, Мурыське с Ромкой там тоже понравится.

На четвёртый день утром мне принесли парадный мундир — с полным комплектом наград на нём. Я даже проверил, не домой ли ко мне курьера гоняли? Но — нет, все казённые. По этому поводу даже дед вылез и высказался. Так-то он во время пребывания про Дворе прятался от Императора, хоть и был уверен, что тот и так всё знает, но — для соблюдения приличий и «чтобы не наглеть на ровном месте».

«Бардак, конечно, у вас тут с наградами. Любой желающий может хоть чемодан орденов себе наштамповать, при этом довольно вольно обращаясь с материалами».

«И что с того? Один комплект — это же неудобно! постоянно перевешивать с одного мундира на другой, это и возня лишняя, и повредить можно».

«И нацепить на себя сколько угодно».

«В смысле⁈ Копию чужой награды тебе ни один приличный ювелир делать не будет, а если где и добудешь, то за самозванство — каторга».

«Ах, да, у вас же, как и у нас при царе, одну награду дважды не вручают».

«Конечно! Если на мундире три одинаковых ордена — как это понять⁈»

«Что человек трижды совершил подвиг, предусмотренный статутом этого ордена. А так, получается, или без заслуженной награды остаться можно, если следующая ступень по чину не положена, или два разных человека за одно и то же получат две разные награды — тоже несправедливо».

«Зато не надо носить шесть рядов по десять одинаковых медалей. И копий можно смело заказывать столько, сколько тебе нужно. Если же награждать надо, а нечем — значит, надо новую награду вводить. И станешь первым её кавалером, что особенно почётно».

«Не знаю, мне наша система больше нравится. Вообще у нас всё как-то логичнее устроено, без лишних сложностей».

«Ага, именно поэтому за то, что дикое животное тебе автомобиль разбило, платить будут не тебе, а ты. Логика во всей красе! Ты в убытке, хорошо ещё — если все живы и здоровы, и ты же платишь!»

«Логика в том, что животное принадлежало государству. Ты его сбил, то есть