Воронцов. Перезагрузка. Книга 8 - Ник Тарасов

Градоначальник задумался:

— Нужно поговорить с управляющим барона Орлова. Узнать, согласился ли он на предложение графини. Если да — попытаться отговорить. Если нет — предупредить, чтобы не попался на удочку.

— А как насчёт купца Беляева? — спросил я.

— С ним проще, — ответил Глеб Иванович. — Он член купеческой гильдии, я его хорошо знаю. Могу позвать его сюда, поговорить. Думаю, он разумный человек, поймёт ситуацию.

Мы договорились, что завтра встретимся с управляющим барона Орлова и с купцом Беляевым. А пока что — соберём всю информацию, составим чёткую картину интриги графини.

Я поднялся:

— Глеб Иванович, спасибо, что предупредили меня. Будем действовать дальше.

— Не за что, Егор Андреевич, — ответил он, тоже вставая. — Вы спасли мне жизнь. Это меньшее, что я могу сделать для вас.

Мы пожали друг другу руки. Я вышел из особняка и зашагал домой. Голова была полна мыслей. Интрига графини оказалась масштабнее, чем я думал. Но теперь, когда мы начали её распутывать, появилась надежда, что всё закончится хорошо.

Когда я пришёл домой, Машка сразу бросилась ко мне:

— Егорушка! Что случилось? Почему ты так долго?

Я обнял её, поцеловал в лоб:

— Всё в порядке, солнышко. Просто была одна неприятная ситуация, но мы с градоначальником все решим. Не волнуйся.

Бабушка, сидевшая у печи, подняла голову:

— Что за ситуация?

Я вкратце рассказал — про интригу графини, про её попытки оклеветать меня и стать посредником в моих деловых связях. Бабушка слушала, хмурясь:

— Вот стерва! Ишь чего удумала! Ну ничего, внучок, ты ей покажешь!

Няня Агафья причитала:

— Ох, Егорушка, как же так! Такая знатная дама, а ведёт себя хуже базарной торговки!

Машенька сжимала мою руку:

— Егорушка, а это не опасно? Вдруг она ещё что-то придумает?

— Не волнуйся, — успокоил я её. — Мы уже начали всё распутывать. Скоро её интрига лопнет, и все увидят правду.

Вечером, лёжа в постели, я обдумывал завтрашний день. Предстояла встреча с управляющим барона Орлова — а это был самый непредсказуемый элемент всей истории. Если он уже согласился работать с графиней — придётся его переубеждать. А это будет непросто.

Глава 12

Утро началось странно. Я спустился к завтраку и сразу заметил, что бабушка выглядит как-то… загадочно. Сидит за столом, попивает чай, а на лице такое выражение, словно кот, съевший сметану и очень довольный собой.

— Доброе утро, бабушка, — поздоровался я, усаживаясь за стол.

— Доброе, внучок, доброе, — улыбнулась она, но в этой улыбке было что-то такое, что заставило меня насторожиться.

Матрёна принесла кашу, я начал есть, всё ещё поглядывая на бабушку. Она продолжала пить чай с невозмутимым видом, но по её лицу было видно, что не всё так просто.

— А где Дуняша? — спросил я, заметив отсутствие горничной.

— На рынок послала, — небрежно ответила бабушка. — Надо кое-что купить.

Я кивнул, хотя в глубине души удивился. Обычно за покупками ходила Матрёна. Дуняша же занималась в основном уборкой и помощью Машке. Ну да ладно, может, действительно что-то срочное понадобилось.

Минут через десять дверь распахнулась, и Дуняша влетела в дом, раскрасневшаяся, запыхавшаяся с мороза.

— Прасковья Никитична, сделала всё, как вы велели! — выпалила она бабушке.

Та кивнула с довольным видом:

— Молодец, девонька. Ступай, отдохни.

Дуняша поклонилась и убежала. Я проводил её взглядом, потом посмотрел на бабушку:

— Что это было?

— Ничего особенного, внучок, — улыбнулась она. — Просто кое-какие травки попросила купить. Для здоровья.

Я не стал настаивать, хотя чутьё подсказывало, что здесь что-то не так. Но бабушка явно не собиралась ничего объяснять, так что я решил не лезть. У меня и своих дел хватало.

Я только допил чай, когда в дверь постучали. Захар впустил человека в ливрее — узнал служащего Ивана Дмитриевича.

— Егор Андреевич Воронцов? — спросил тот, кланяясь.

— Я, — подтвердил я, вставая.

— Иван Дмитриевич просит вас и господина Ричарда прибыть к обеду для осмотра здания будущей клиники. Сказал, что всё готово, документы оформлены, можно начинать планировать.

Я оживился. Наконец-то! Мы с Ричардом уже обсудили планировку, составили список необходимого оборудования, но увидеть само здание не могли — документы всё оформлялись.

— Передайте Ивану Дмитриевичу, что мы обязательно будем, — сказал я. — К какому времени подойти?

— К полудню, барин, — ответил слуга.

— Хорошо, будем, — кивнул я.

Слуга откланялся и ушёл. Я поднялся наверх, постучал в комнату Ричарда.

— Войдите! — донёсся его голос с лёгким английским акцентом.

Я открыл дверь. Ричард сидел за столом, склонившись над какими-то бумагами. Увидев меня, он поднял голову:

— Егор Андреевич! Доброе утро!

— Доброе, Ричард, — ответил я. — Новости. Иван Дмитриевич зовёт нас к полудню осмотреть здание клиники. Документы оформлены, можем начинать работу.

Глаза Ричарда загорелись:

— Отлично! Я уже всё распланировал, — он показал на бумаги перед собой. — Вот смотрите — список помещений, которые нам понадобятся: операционная, перевязочная, палаты для пациентов, кабинет для приёма, аптека, комната для лекций…

— Покажешь на месте, — остановил я его. — Пока до полудня ещё время есть. Я дома посижу, с Машей побуду.

— Хорошо, Егор Андреевич, — кивнул Ричард, снова углубляясь в свои бумаги.

Я спустился вниз. Машка сидела в гостиной, вышивала что-то. Увидев меня, улыбнулась:

— Егорушка! Куда-то собираешься?

— Да, солнышко, — сел я рядом с ней. — Но только к полудню. До этого буду дома.

Она положила вышивку, прижалась ко мне:

— Хорошо. А то ты всё уезжаешь куда-то, дел у тебя невпроворот.

— Ну так нужно, Машунь, — обнял я её. — Работы действительно много. Но как разберусь — буду чаще дома.

Мы сидели, обнявшись, наслаждаясь тишиной и близостью. Няня Агафья заглядывала в гостиную, умилённо улыбалась и уходила, бормоча что-то про молодых. Бабушка прошла мимо с улыбкой посмотрев на меня, затем кивнула нам и скрылась на кухне.

Время пролетело незаметно. Я рассказывал Маше о планах по клинике, о том, как Ричард загорелся идеей, как мы будем обучать лекарей новым методам. Она слушала внимательно, задавала вопросы, гордилась мной. Это было приятно — чувствовать её поддержку, её веру в меня.

Потом я поднялся:

— Ну что, Машунь, мне пора. Ричард