Императрица - Ник Гернар

Я кивнул.

— Давай, только аккуратней. Ты нам еще живой понадобишься.

Легкий Север взобрался на стойку прожектора с ловкостью кошки. Сверху он мог видеть не только стадион, но и часть города за его пределами.

— Там что-то происходит, — доложил он минут через пять, спрыгивая вниз. — На западе, километрах в десяти от города наблюдается движение боевой техники и здоровенных механоидов.

— Это типа как наш знакомый сержант? — спросил я, нахмурившись.

— Нет, совсем не похоже, — покачал головой буддист. — Одни из них выглядят скорее как наши киберы, а другие — как небольшие танки на паучьих ногах. И там их действительно очень и очень много.

Чо вздохнул. Поднял на меня красноречивый взгляд. Мол, из-за тебя все, сволочь.

— Да насрать, сколько их там, — проворчал Егор. — Через семь часов все равно нихрена никого не останется. Только поторопиться бы надо — вот это да, это я согласен. Ну что, у меня тоже есть пара намордников. Кому одолжить?

В итоге в бункер пошли я, Егор, Чо и Анна, которая наотрез отказалась оставаться снаружи и хотела собственными глазами увидеть, что происходит внизу. Меня сначала тоже не хотели пускать. Но потом я возразил, что единственный знаю местный язык и если уж кто и разберется в системе жизнеобеспечения бункера, то это буду я, и все смирились.

Север с Вершининым остались снаружи охранять вход и дышать свежим воздухом.

С респираторами и перчатками мы снова спустились к бронированной двери. Высокоуровневый дыхательный фильтр почти полностью очищал воздух от запахов, но на уровне физиологической памяти мне все равно казалось, что вокруг стоит тяжкий дух разложения.

Внутри открылся мрачный коридор. Света здесь не было, так что нам пришлось воспользоваться фонарями. Стены покрыты черными пятнами плесени, пол усеян телами в униформе.

И это были тела не каких-то щитовников или кого-то в этом роде, а людей.

— Боже… — Анна прижала ладонь ко рту, даже сквозь респиратор.

Трупы лежали неестественно — кто-то сжимал горло, кто-то скрючился в позе эмбриона. У некоторых можно было различить огнестрельные ранения.

Один труп вообще лежал без головы. Вместо нее на полу темнела каша из переломанных костей черепа и коричнево-серой субстанции.

Я наклонился к ближайшему телу. Кожа почернела, но не от разложения — от химических ожогов.

— Похоже, здесь была большая драка, — сказал я.

— И я даже знаю, с кем, — добавил Егор, направляя фонарь на выглядывающую из-за стеллажа с приборами обезьяноподобную руку. — Если что, местные парни этому железяке голову прострелили!

— Но им, к сожалению, это не помогло, — заметил Чо.

Мы подошли ближе, и увидели, что великана почти полностью раздели. Из брони у него остался только простреленный шлем, пластины на плечах и набедренный блок, из-под которого выглядывали мощные ноги, покрытые сверху ороговевшими наростами.

Мы продвинулись глубже, минуя заблокированные гермодвери. В одной из них зияла здоровенная дыра, пробитая изнутри. Через нее мы и протиснулись.

За дверями оказалась комната управления — пульты, экраны, трупы операторов застыли у приборов.

— Вот оно, — Чо подошел к главной панели. — Система жизнеобеспечения.

Он щелкнул тумблером.

Ничего.

— Нет питания, — проверил я резервные генераторы. — Или аккумуляторы мертвы, или нет контакта.

— А где у нас могут быть аккумуляторы?.. — озадаченно проговорил Чо.

Я окинул помещение внимательным взглядом. Зрение мое действительно изменилось — я теперь спокойно ориентировался в «пятнистом» освещении, хотя обычно фонарь слепит, а темные углы делает еще темнее.

— Надо посмотреть вон там, — я направился в соседнюю комнату, где виднелись нагромождения всяких приборов. И аккумуляторы я там тоже нашел — они выглядели как большие черные ящики. Порыскав вокруг них, мы отыскали и провода, и какие-то шлейфы, под которые в ящиках имелись гнезда.

Поколдовав над проводами, мы наконец нашли под каждый штекер свое гнездо — благо, все разъемы оказались разными по форме и по цвету гнезда.

Потом я щелкнул тумблером еще раз. Что-то где-то загудело, захрустело — и панель ожила, замигала множеством лампочек и мониторов. Под потолком одна за одной загорелись ряды длинных ламп. Где-то в глубине бункера шумно заурчала вентиляция.

— Пошло дело, — сказал я. — Запускаю тестирование системы.

— А это как ты сделаешь?..

Я хмыкнул.

— Это, конечно, очень сложная инженерная задача… Особенно когда на панели есть прекрасный рычаг с соответствующей надписью: «тестирование исправности системы».

Чо фыркнул в ответ.

— Умник…

— Но вообще, если честно, меня всерьез беспокоит один вопрос. Это двери, которые были не только вскрыты, но и перекодированы. Кто-нибудь умеет обращаться со сложной электроникой? Как бы нам максимально усложнить эту задачу на всякий случай?

Чо покачал головой.

— Насколько я знаю, из наших только Окунев обладал соответствующей квалификацией.

— Печальная новость, — вздохнул я.

— Но есть и хорошая. Там в ящиках сохранился кое-какой запас от прежних обитателей. Ящики со шлемами, дыхательные фильтры и защитные костюмы. На крышке каждого ящика есть какой-то текст, думаю, это скорее всего инструкции. А поскольку никаких препаратов, нейтрализующих действие радиации, у нас нет…

— У меня — есть, — отозвался я. — Четыре ампулы, каждая — на двенадцать часов при пяти зиверт в час.

— Убойная штука, — хмыкнул Чо. — Стоит, наверное, как маленький самолет?

— Я не спрашивал, — пожал я плечами.

— ЦИР настолько разбогател?..

— Про это я не спрашивал тоже, — невозмутимо ответил я.

— Или твое начальство просто в курсе, что ты не обычный аналитик, и финансирует твои эксперименты особым образом? — не унимался Чо.

Я разозлился.

— Мое начальство ничего не знает, а когда узнает, я, вероятно, лишусь работы, — уверенно соврал я. — Доволен? Так мы идем костюмы смотреть, или у тебя еще вопросы остались?..

Запас и правда порадовал. Шлемы и костюмы предназначались для случаев радиоактивной и химической опасности, и на каждом ящике имелась памятка, как всем этим правильно пользоваться.

А еще я нашел большую бобину с пленкой. В эту пленку мы и начали заворачивать мертвецов, чтобы было удобней вытаскивать их из бункера.

В итоге мы насчитали двадцать семь погибших, не считая одного великана. Вытаскивать последнего было труднее всего, поэтому его в несколько слоев замотали пленкой, а потом просто вытащили в холл перед бункером и