Бездарь из столицы - Максим Казанцев

В голосе Геннадия Волкова не было ни крика, ни угрозы. Была лишь тихая, абсолютная уверенность в своей силе и своей правоте. Это звучало страшнее любой ярости.

— Совершенно понятно, господин, — Мельников склонил голову ровно настолько, насколько это было необходимо. — Она — Волкова. Даже если сама пытается это забыть.

Когда дверь за начальником безопасности закрылась, Геннадий Волков снова подошел к окну. Сумерки поглотили город, и теперь он сиял миллионами огней. Где-то там, далеко на востоке, за тысячи километров от этого комфорта и власти, его дочь боролась за свою жизнь и свое будущее. Он поднял стакан и наконец сделал глоток. Виски обожгло горло.

— Ищи славу, дочь моя, — прошептал он в стекло, за которым клубилась тьма. — Зарабатывай свой титул. Докажи всем, что ты чего-то стоишь. А потом… потом мы поговорим. Ты родилась Волковой. И ты вернешься в лоно семьи. У меня найдутся для тебя нужные рычаги.

В его голосе звучала не отеческая любовь, а холодная расчетливость сеньора, уже просчитывающего, какую выгоду можно извлечь из неожиданно проявившей стойкость пешки. Но в самых глубинах его ледяного сердца, там, куда не добирался свет столичных огней, теплился один-единственный, тщательно скрываемый даже от самого себя импульс — гордость.

Глава 10. Клеймо бездаря

Две недели пролетели в монотонном ритме каторжного труда и целенаправленного саморазвития. До внесения оплаты за следующий год лечения сестры осталось 3 месяца. Марк старался не думать об этом вопросе, он следовал своему составленному плану как бездушный механизм. Иногда парень задумывался не является ли это влиянием вживленного артефакта? Мог ли он как-то влиять на его гормональный фон? Но если честно, ему было все равно, он полюбил свое новое «я», и не собирался ничего менять. Парень превратил свою жизнь в идеальный ежедневный алгоритм.

Подъем затемно, скудный завтрак, дорога на склад. Двенадцать часов работы с ящиками, которые с каждым днем казались ему все легче. Затем дорога домой, плотный ужин, часовая практика по методике древних и несколько часов сна, и самое главное — тренировки. Он не просто таскал грузы. Он делал это с прицелом на эффективность, изучая биомеханику каждого движения, дозируя усилия, превращая рутину в непрерывную силовую практику. По вечерам, перед сном, он погружался в медитацию, ощущая, как артефакт в его груди жадно впитывает рассеянную городскую энергию, перенаправляет ее в эфирный и внутренние резервы, и медленно, но верно перестраивает его тело и дух. Результаты не заставили себя ждать. Его ежедневник стабильно пополнялся новыми записями:

День 28.

Терранский путь: Ранг 1 («Крепкий»). Этап 2.

Внутренний резерв: ~195 %.

Сила: ~195 %.

Выносливость: ~200 %.

 Ловкость: 190 %

 Скорость реакции: 200 %

Эфирный путь: Ранг 1 («Искра»). Этап 2.

 Объем энергии: 200 %

 Чувствительность: высокая. Удержание фокуса — до 2,5 минут.

 Контроль: 0.

Прогресс ускорился на 15 % благодаря постоянной физической нагрузке.

Если бы кто-то узнал, что Марк, не принимая элексиров и стимуляторов всего за месяц перескочил с первого этапа на второй, пусть и на начальном ранге… Во-первых, в это бы никто не поверил, а во-вторых, после проверки и подтверждения данного факта, его бы разобрали по винтику, чтобы выяснить секрет такого роста. И не важно были бы это кланы, имперская служба или кто-то еще — они все действовали бы одинаково жестоко. В мире, где правят ранг, и сила такой прогресс был просто невероятен. Хотя сам парень считал его очень медленным, ведь время утекало как песок сквозь пальцы.

Он стал крепче, выносливее. Мускулы обозначились под кожей, осанка выпрямилась. Но главное — изменился его взгляд. Потухшая безысходность сменилась холодной, сосредоточенной целеустремленностью. Он ловил на себе удивленные взгляды других грузчиков-бездарей, которые уже через неделю работы выглядели как выжатые лимоны, в то время как он лишь покрывался легкой испариной.

Но эта перемена не ускользнула и от другого внимания — внимания тех, для кого этот склад был не каторгой, а временной подработкой. Двое террантов, те самые, что работали спустя рукава, начали коситься в его сторону. Сначала это были просто насмешливые взгляды и презрительные усмешки за спиной. Потом — «случайные» подножки, когда он проходил с грузом, толчки в спину. Марк молча игнорировал их, следуя своему плану — избегать конфликта. Он притворялся, что не замечает, делал вид, что поскальзывается, ловко уворачивался, не давая им прямого повода. Однажды один из них, более крупный, по имени Гриша, перегородил ему путь в узком проходе между штабелями ящиков.

— Ну что, кореш, не устаешь? — он осклабился, обнажив кривые желтые зубы. — Видок у тебя получше стал. Может, витаминчики какие подъедаешь? Поделился бы с товарищами.

Марк остановился, не выпуская ящика из рук. Его лицо не выразило ничего.

— Нет витаминов. Просто работаю.

— Да ну? — Гриша фальшиво удивился. — А я слышал, бездари дохнут как мухи на такой работе. Ты что, не бездарь? Может, перстенек свой потерял? Братан, может проверим скромника?

Его напарник, Сашка, хихикнул, подойдя поближе.

— Брось, такой отброс как он носил бы перстень прямо на лбу, чтобы все видели. Он уставился на Марка своим наглым взглядом. — Дружок, может ты реально подвязался подмахивать аристократам, получая подачки с их стола?

Они оба чувствовали свое превосходство, как хищники, почуявшие слабость жертвы. Теперь им хотелось увидеть привычную реакцию на их действия — страх.

— Оставьте меня в покое, — тихо, но четко сказал Марк. В его голосе не было ни страха, ни злости. Было лишь усталое раздражение, как от назойливой мухи.

Одаренные нахмурились. Они ожидали испуга, заискивания, попытки дать взятку. Но не это холодное безразличие.

— Ты это кому сказал, мусор? — он шагнул вперед, нависая над Марком. — Я с тобой по-хорошему разговариваю. А ты хамишь. Не нравишься ты нам тут — вали отсюда. Место освободи!

Он протянул руку, чтобы толкнуть Марка в плечо. Но парень, не меняя выражения лица, просто сделал шаг в сторону, и тяжелая лапища терранта прошла по воздуху.

— Я сказал, отстань, — повторил Марк, и в его глазах мелькнула искра того, что Гриша не мог распознать — не страха, а предупреждения. — У нас работа. И начальство не любит, когда бездельничают.

Он произнес это ровным, почти машинным тоном, глядя куда-то поверх плеча Гриши. Это сработало. Упоминание надсмотрщика охладило пыл задир. Одаренный буркнул что-то невнятное, плюнул ему под ноги и, толкнув плечом товарища, поплелся прочь.

Марк продолжил свой