Магритт - Павел Александрович Шушканов

могли испытывать настоящие эмоции в отличие от меня, встречавшего каждое сообщение со странной смесью радости и глубокой печали. Моно был редким садистом и в то же время хорошим другом. Иначе не настроил бы мне этот бот. И не заставил бы каждый раз ощущать счастье от того, что моя Марта может снова говорить со мной, а я – отвечать ей, словно она рядом, в этом мире, просто в соседнем городе и рейс откладывается уже не первый год. И в то же время понимать, насколько искусственно это ощущение. Словно голографический живой памятник на надгробье, где молчаливый улыбающийся человек смотрит на тебя из прошлого сквозь стеклянную толщу времени, а ты не можешь даже прикоснуться к нему. Такие стали популярными совсем недавно, и теперь тихие кладбища похожи на бал мерцающих неоновых призраков. Я ловил себя на мысли, что отвечаю в чате все реже. Наверное, привыкал к тому, что электронный суррогат не заменит живую Марту. Но сил отключить его насовсем у меня все еще не было.

В этой кофейне мы были с ней всего лишь раз. Стояли у огромного окна, поскольку все столики были заняты, и пили яичный кофе из картонных стаканчиков. Она только что прошла собеседование на курсы офисных дизайнеров, а я отходил от тяжелой ночной смены, мечтал вернуться домой и упасть в кровать. Но судя по игривому взгляду Марты, желанный сон придет ко мне очень нескоро. Куда позже, чем касание шуршащих простыней.

«Как прошло?» – в сотый раз спрашивал я и забывал ответ.

«Всего полгода, и ты меня не узнаешь. И наш дом ты тоже не узнаешь», – смеясь отвечала она.

«Ты будешь экспериментировать на нашей милой берлоге?»

Она морщилась.

«Берлога – для одиночек. У нас с тобой дворец, хоть и маленький».

«И ты хочешь сделать из него бездушный кабинет вроде тех, которые плавятся на вершинах Башен?»

«Не пойму, ты рад за меня или нет?»

Она нацепила на голову экутер. Очень дорогой и тонкий, почти скрывшийся под ее волосами.

«Это откуда?»

«Марсель подарил в честь окончания курсов. Тебе нравится?»

«Отлично. Значит, он обо всем узнает первым».

Она щелкнула меня по кончику носа.

«Не сердись. Я просто встретила его внизу. Он заезжал в то же здание по своим делам. Ты же знаешь, у него постоянно куча дел».

Даже если Марсель подвез ее на курсы, она бы ни за что не сказала. И спрашивать я не стал. Только допил горячий кофе одним большим глотком.

«Ты сердишься?» – спросила она.

«Нет. Я просто боюсь, что совсем перестану тебя видеть».

Марта обняла меня за шею, пристроив где-то за моим косматым затылком картонный стакан, и поцеловала меня в уголок губ.

«Я всегда буду рядом».

– Ты всегда рядом, – тихо сказал я браслету и отключил его. По глянцевой поверхности побежал красный пунктир.

Яичный кофе все еще был в меню. И даже не подорожал. Только подавали его теперь в пластиковых чашках.

Я спустился на натужно скрипящем лифте вниз, прошел через огороженные железным забором горы строительного мусора и сел на первый же автобус.

Пересеклись мы в первый раз в обозначенное время на платформе «Нан Тьяо». Два вагона монорельса разбегались в разные стороны, но некоторое время двигались параллельно друг другу. Я видел толпящихся за стеклом людей. Алина стояла у двери и безучастно смотрела на меня, только едва заметно качнула головой. Я видел затылок Лани, светлые волосы которой были уже собраны в хвост. А потом составы разъехались в разных направлениях. Ровно через час мы уже стояли у вестибюля бывшего метро, вход в который преграждали группки хангеров, перемигивающихся экутерами, странно одетые адепты разных подпольных сект с листовками и брошюрами и ленивые городовые, изредка поднимающие сканер лиц на скользящую в вестибюль толпу. Заметив характерное движение рукой, я быстро сунул удостоверение под нос скучающих полицейских и, подхватив Алину и Лань под руки, шагнул в непрерывно вращающиеся двери.

– Как ты это сделала? – спросил я, продолжая держать Алину за локоть.

– У меня свои фокусы. Но обошлось без маскарада. – Она глянула на мою футболку и улыбнулась.

– Думаешь, доступ к камерам они еще не получили?

– К счастью, в нашем городе слишком мало камер. В основном бутафория. Где-где, но в Яндаше точно никто не заинтересован в том, чтобы попасть в объектив. Даже городовые. Посмотри. – Она ткнула пальцем в глазок в сером корпусе под низким потолком. – Они даже не подключены к питанию. Впрочем, нет, – Алина тронула свои очки, – эта подключена. Идем отсюда скорее!

На бывшей платформе метро гудел стихийный рынок. За ним тянулись в оба конца туннеля рельсы, местами накрытые настилом. Вместо табло с расписанием и часами светились пестрые неоновые вывески. Все от адвокатского кабинета с мелким проходимцем без диплома до тату-салона и магазина антикварных ценностей. Все эти лавки и кабинеты занимали бывшие служебные помещения и части туннеля, отгороженные фанерными и гипсовыми перегородками. Мигающая неоном реклама вела все дальше вглубь туннеля стрелками и зазывными табличками. Отсюда, с платформы, он казался колодцем со сброшенным в него клубком новогодних гирлянд.

«Механические игрушки господина Стеблова» – старая, но еще мерцающая огнями табличка под щитами двух ночных клубов и бара. Стрелка указывала на подсвеченный желтыми фонарями туннель.

– Надеюсь, искать тут нас станут не в первую очередь, – сказал я.

Алина снова постучала ногтем по стеклам своих очков:

– У нас есть примерно двадцать минут.

– Ты хочешь сказать…

– Что не стоит недооценивать JB – именно это я и хочу сказать. Я видела твой трюк на платформе, а значит, и они тоже. Дальше – дело техники и собственно желания. Идем, пока еще есть время.

Отыскать магазинчик оказалось несложно, хотя он затесался между мастерской по ремонту экутеров и лавкой драгоценностей, в которой больше скупали, чем продавали, – на витринах поблескивала в свете ламп дешевая бижутерия. Он занимал одно из старых служебных помещений по обслуживанию туннеля, и к нему тянулась ржавая лестница, громко поскрипывающая под ногами. Стекло двери было прикрыто оранжево-синим плакатом и графиком работы. Маленький колокольчик над дверью едва заметно звякнул.

Я был в подобном месте впервые, хотя не раз видел рекламу в электронных газетах и даже на экранах в надземке. В скромной лавке размещалось всего несколько витрин, две из которых прятались за маленькой стойкой и спиной продавца.

На первый взгляд было непонятно, что ютилось на узких пластиковых полках. У этих вещей не было названия и хоть каких-то аналогов ни в Яндаше, ни, пожалуй, где-либо. Под заключенным в тонкие стальные рамки стеклом в диком сплетении и видимости хаоса замерли тысячи