Мрачное брачное - Морана

– Здравствуйте, как помоетесь, вещи бросьте к остальным, потом закройте стиралку вот так. – Маленький закрыл машинку, потом открыл. – И когда машинка закрыта, нажмете вот эту кнопочку.

– А вы кто?

 Фортуна не сомневалась, что встретила нечисть. Для человека стоящий перед ней слишком маленький, а для ребенка лицо убирающегося взрослое, хотя, возможно, Туна не все знала о людях.

– Алексей – домовой, – гордо задрав подбородок, сообщил мелкий.

– Фортуна, – протянула, громадную по сравнению с домовым, руку девушка. После слабого рукопожатия Туна спросила: – А зачем вы мои вещи убрали?

– Положено так. Я же за уборку отвечаю в этой квартире.

– И давно?

– Пятьдесят три года уже.

 С обязанностями домовой явно не справлялся. В прошлое посещение кухня выглядела жутко. Фортуна ждала, пока мелкий уйдет, но он все стоял на месте.

– Я хочу помыться, – наконец, не выдержала она.

– С гипсом вам сложно будет. Я останусь помочь.

 Туна покраснела и выставила домового в коридор. Делать ей нечего, что ли, как принимать помощь в мытье от малознакомого. Замок закрыт. Фортуна обдумывала, стоит ли ей взять чужое полотенце или после душа остаться в ношеных вещах. На стиральной машинке болтал ногами домовой. Туна погасила вскрик ладонями, едва сдержалась, чтобы не придушить негодника.

 Фортуна скинула его на пол и опять выставила за дверь. В этот раз не церемонилась. Оставшись одна, Туна выдохнула. Она с трудом расстегнула ремень на сваливающихся джинсах. Когда бляшка ударилась о плитку, Фортуна услышала шум и отдернула шторку в ванной. Там сидел Алексей.

– Я лишь желаю вам помочь, – взмолился он, вися в руке Туны, несущей домового на выход.

– Еще раз на глаза мне попадешься и разбираться будем по-плохому, – пригрозила ему Фортуна пальцем.

 Она не знала, что именно плохого может сделать, обычно так выражался отец. Но он по итогу ничего толком не делал, только голос повышал. В основном Фортуна слушалась отца, потому что не хотела его расстраивать. А потом она стала подростком и поняла, что это невозможно.

 Ступаешь на путь послушания – грустишь. Родители тревожатся. Делаешь что пожелаешь, родители недовольны. Видимо, сам факт наличия детей – это основная причина расстройства родителей. Именно так Фортуна оправдывала побег от семьи. Какая разница: грустят ли мать и отец от ее косяков, если когда Туна дома, они тоже наряженные?

 Фортуна закрыла замок и подтянула штаны. Нет уверенности, что она в комнате одна. Туна осмотрелась. Вроде никого. Она почти расслабилась, но додумалась посмотреть на потолок. На держателе шторки сидел домовой.

– Ну все!

 Фортуна хлопнула дверью и понеслась за «плохим». Раз сама ничего сделать не могла, то притащила в ванную сонного Александра. Он зевал и прикладывал голову ко всему подряд, как только подворачивалась удобная поверхность.

– Я никого не вижу, – сказал Александр с закрытыми глазами.

 Фортуна придерживала штаны, из свободных конечностей у нее ноги. Поэтому Туна толкнула Сашулю носком ботинка в икру, это сонному не понравилось.

– Наверное, домовой невидимый сейчас, – предположила Фортуна. – Я не могу мыться, пока на меня смотрит какой-то Алексей.

– Ты все еще грязная, что ли? – Александр разлепил веки на секунду. – Рыбка, нет в этой квартире домового. Ты кухню видела? Оттуда даже тараканы ушли, потому что от мусора тесно стало. – Сашуля ойкнул и, кажется, окончательно проснулся. – Еще раз меня пнешь, ноги сломаю.

– Я не…

 Алексей колотил Александра. Тот удивленно смотрел на мелкого сверху вниз.

– Чего, блин? Откуда у нас домовой?

– Это вы ко мне подселились! – пищал маленький.

– Забери его, пожалуйста, – просила Туна. – Я хочу помыться.

 Вся скопившаяся на теле, грязь вдруг стала ощутимей. Фортуна вытолкала Александра за дверь, а сама быстренько запрыгнула в ванную прямо в одежде. С коридора слышалась возня. Туна мылила волосы, стараясь не мочить гипс: дедуля-лекарь запретил. Сквозь журчание воды послышался шум непосредственно в комнате.

 Фортуна выглянула из-за шторки. Алексей надул щеки и сидел обиженный на стирке. Александр колотил по двери:

– Выходи, мелкий засранец!

 Домовой покачал головой отрицательно. Фортуна сдалась:

– Ладно, сиди пока в безопасности, но если увижу, что подглядываешь, я впущу Александра.

 Согласия домового ждать не следовало, вместо него завопил Сашуля:

– Ты ведешь переговоры с нечистью!

 Фортуна спряталась за шторкой. Туна со слов злого близнеца тоже нечисть. Чего это Александр выражается? Тот извинился. Чем подтвердил предположение, что с фразочками он переборщил.

– Открою, как закончу! – крикнула Фортуна под лейкой.

 Туна не справлялась с волосами и держанием гипса вне воды. И раз уж она в одежде, с которой бежала грязь, будто Фортуна не мылась не десять дней, а год, то Туна попросила помощи у пыхтящей обиженной нечисти.

– Говорил же, что вы не справитесь, – ворчал немного приободрившийся домовой.

– Я не собиралась сидеть в ванне в одежде. – Именно это Туна и делала, пока Алексей разбирался с ее спутанными прядями.

– Вам бы расческу прикупить, – бурчал мылящий, – и чего вы себя так запустили?

 Фортуна от возмущения дернулась. Всплеск. Домовой плюхнулся в ванную.

– Если бы вы мне не нравились, то я бы был сейчас крайне расстроен, но я отличный домовой. Очень сдержанный и воспитанный. Поэтому просто продолжу вычищать ваши вшивые косы.

 Алексей материализовался на плече Туны. Она забеспокоилась:

– Вши? Это кто? Опять нечисть какая-то?

– Забудьте, у такой прекрасной юной дамы никаких вшей быть не может. – Домовой постучал по лбу Фортуны.

– Но вы же сказали… – Она попыталась вернуться к теме вшей.

– Ну все! Мне плевать, создает ли тебе проблемы этот подселенец-домовой! – Александр вроде ушел от двери.

 Стук прекратился. Туна чувствовала, как становится чище. Она будто носила в волосах пару лишних килограмм. Алексей заговорил со стиральной машинки:

– Я принес вам чистую одежду и полотенце. Я хороший домовой. Одежда, что на вас, должна отправиться в стирку. Я пока отлучусь приготовить вам ужин.

 Фортуна, наблюдающая за домовым из-за шторки, удивленно моргнула. На стиралке никого нет. Туна заозиралась. В комнате пусто.

Глава 22. Квартирант

 Фортуна в чужой огромной рубашке ела подгоревшую яичницу.

– Вкусно? – Домовой заискивающе заглядывал в рот.

 Туне неуютно. Она кивнула. От вранья испорченное блюдо на вкус стало еще хуже. Фортуна медленно жевала. Домовой возник на подоконнике. Леша, так он просил его называть, задумчиво смотрел в окно:

– С самого рождения за этой квартирой смотрю. Представляете?

 Фортуна помотала головой.

– Никогда не был в других домах, а хотелось бы. – Домовой уставился на Туну.

 Она подавилась. От нее будто чего-то ждали. Но непонятно чего. Чай пили в напряженной атмосфере. Леша шумно тянул кипяток и причмокивал. Фортуне не терпелось сбежать, но она