Кошмар мага - Мстислав Константинович Коган

— Его исследования должны были это исправить, — продолжила Сюзанна, — Убрать лишнее, ненадёжное и откровенно говоря, слабое звено в цепочке взаимодействия, заменив его более совершенным. Машиной или механизмом, если это будет угодно. И надо признать, на этом поприще он добился немалых успехов. Та же железная дева, которую мы видели в столице — прямое тому свидетельство.

— Ага, та самая, которая превращает людей в безвольных марионеток, готовых выполнять любые приказы, — едкое замечание Айлин так и сочилось скепсисом. Но на магов оно не произвело никакого впечатления. Сюзанна лишь равнодушно пожала плечами и ответила:

— Молотком можно забить гвоздь, а можно забить человека насмерть, — колдунья едва заметно пожала плечами, — Всё зависит от того, кто держит его в своих руках. У железной девы было совсем иное предназначение.

— Вот только она попала в руки к невежественным обезьянам, которые вместо того, чтобы использовать этот «молоток» как подобает, принялись колотить им себе по башке, — едко заметил Альберт.

— Главное, чтоб нам по голове колотить не начали, — хмыкнул я, — А то ведь обезьяна рано или поздно может сэволюционировать в человека.

— Ага, — кивнул колдун, — И тогда от неё проблем будет ещё больше.

— Возвращаясь к обрывкам разговоров, которые мы все слышали в тумане, — вклинилась Сюзанна, — Рискну предположить, что у Адальберта получилось создать такое устройство. Из того что я услышала, правда непонятно, удалось ли добиться чего-то большего, чем простой сбор энергии и по какой причине в качестве источника была выбрана энергия за завесой, но…

— Эксперимент, по всей видимости, увенчался успехом, — закончил за неё Альберт.

Честно говоря, в этот момент мне захотелось огреть его древком копья по хребту. А после — взять за волосы, оттащить к ближайшей ловушке и потыкать охреневшего «учёного» в неё носом. Чтобы он из мира своих разглагольствований, теоретических выкладок и мнимых успехов, хотя-бы ненадолго вернулся в суровую реальность. Делать я этого не стал, но все-же не удержался от едкого замечания.

— Ага. Таким оглушительным успехом, что я теперь уже не уверен, получится ли у нас разгрести ту кучу дерьма, которую он после себя оставил.

Глава 11

«Покинутая застава»

— Осторожно! — проводник ухватил Айлин за плечо и с силой дёрнул назад. Девушка неловко покачнулась, стараясь сохранить равновесие, отступила на шаг. Но не сумела. Подошвы ботинок заскользили по жидкой грязи и она тихо ойкнув села на задницу, прямиком в лужу. Села и непонимающе уставилась на проводника, сжимая в руках древко копья.

— Я говорил, след в след. Ни слева. Ни справа. Ни сбоку. Ни спереди, — голос проводника был бесцветен и холоден, но в нём всё равно угадывалось недовольство. И на то у него была причина. После того, как первая опасность миновала, мы все немного расслабились и успокоились. Внушили, что это место, быть может, и не такое опасное, как нам казалось с самого начала. Нужна была встряска, чтобы вернуть нас к пониманию суровой реальности, в которой смерть может таиться за каждым углом. И лучше уж пусть эта встряска будет в виде мокрой задницы, чем в виде кровавых ошмётков, разбросанных по всей округе.

Я подошёл к Айлин и помог ей подняться. Вся группа вопрошающе уставилась на проводника. Тот же присел на корточки и ткнул пальцем в сторону кустиков серой, пожухлой травы, покрывавшей всю обочину насыпи.

— Свормова паутина, — бросил он, подняв с земли небольшой плоский камушек. Немного помедлил и резким, отточенным движением бросил его прямо в траву. Раздался едва различимый треск. И только тогда мы заметили, как над серым ковром в воздух поднимаются тонкие, почти прозрачные обрывки нитей.

— Если влезешь в такую, то поначалу ничего не произойдет, — продолжил проводник, — Но через два часа ты начнёшь блевать кровью. А через четыре — сдохнешь, выхаркав собственные внутренности. Одежда от этого не спасает. Единственный выход — внимательно смотреть себе под ноги и не влезать в это дерьмо. Урок окончен, — он встал и повернулся к нам спиной, — Двигаем дальше.

Небо темнело. Стальные тяжелые тучи нависали всё ниже. Мелкая морось сменилась редкими, но крупными каплями, барабанившим по шлему. В вышине голодным зверем завывал ледяной ветер. Завывал и метался, пытаясь продраться сквозь промозглую серую мглу. Иногда у него это всё-же получалось. В такие моменты, кроме горстей холодных капель, летевших нам прямо в лицо, он приносил на своих крыльях обрывки ещё одного звука. Ритмичного скрежет металла о камень. Словно кто-то раз за разом ударял по панцирю или шлему чем-то тяжелым. Чем дальше мы шли, тем громче и отчётливее они становились.

Топи постепенно заканчивались. Бочаги стали попадаться реже, карликовые кривые деревца всё чаще сменялись пятнами молодой, но ровной поросли. Она переплетала свои корни, скрепляя топкий берег болота, и не давая воде разливаться дальше. Насыпь, по которой тянулась дорога тоже понемногу сходила на нет. В её конце нас ждал ещё один путевой камень. На его мокрой, покрытой бледным мхом и мелкими водорослями спине было выцарапано одно единственное слово. «Гронесбург». И рядом цифра тринадцать.

Возле камня проводник снова остановился. Присел на корточки, достал из поясной сумки толстый грифель и начертил им небольшой крестик, на месте, в котором камень ещё не успел порасти лишаём. Затем встал и повернулся к нам.

— Пограничье мы прошли. Это была самая лёгкая часть пути. Дальше будет гораздо труднее, так что будьте настороже. И да, — он выразительно посмотрел на Айлин, затем на меня, — Поменьше машите своими железками. Урочище этого не любит.

— А этот звук… — начала было Сюзанна, но проводник тут же её оборвал.

— Ничего опасного. Если что-то будет не так, я дам вам знать.

Сказал, повернулся к нам спиной и потопал вперёд, периодически проверяя дорогу своим щупом. Мы отправились следом.

Дорога петляла между холмами и прогалинами, на которых расположились клоки поросли молодого леса. Сосны были молодыми и стройными, высотой чуть превосходя человеческий рост. Однако что-то с ними всё-таки было не так. Ветки их крон скрутила и вывернула какая-то чудовищная сила. Иглы и ствол покрывал тёмно-серый налёт, делавший деревья блёклыми и совершенно невзрачными. Вместо запаха свежей, молодой хвои от них тянуло сыростью и разложением. Иногда порыв ледяного ветра застревал в их спутанных кронах, и в такие моменты округу наполнял странный, ни на что не похожий скрип. Казалось, что сосны переговариваются. Лязг металла становился всё громче.

Вихри стали попадаться чаще. Большая часть из них расположилась на склонах сильно просевшей насыпи.