Фантастика 2025-150 - Иван Катиш

— Хех, логично, — согласился я.

— Всё, не мучай шар, он у тебя уже весь красный. Сообщает тебе, между прочим, что каналы твои в порядке и готовы к свершениям. Чего хотел-то? Не на шар же ты пришел смотреть.

— Пришел спросить, есть ли у тебя право отправлять элементы на лицензирование.

Я кинул ему шар обратно. Швед поймал его и сжал, добившись розового оттенка.

— Знаешь же, что есть.

— Тогда отправь мои, пожалуйста. Очень надо, — я призвал на помощь всю вежливость.

— Приполз, значит, — ехидно заметил Швед, прокручивая шар между ладоней.

Тут я вспомнил, как в таких случаях ведет себя Баклан и мысленно надел его шкурку.

— На коленях умоляю! — завыл я. — Не оставь нас милостью своей!. Во имя добра и прогресса прошу, о, Швед, величайший органик Севера! Только ты можешь спасти нас! Мы сирые и убогие, пораженные в правах на всем пространстве органической реальности, не по чину нам на лицензирование подавать. А время бежит-не ждет, бьем челом и в пол, и оземь!

Я забыл, что такое чело и можно ли им технически оземь, но мне показалось, что оно подойдет. И сложиться почти пополам я тоже смог. Я еще рукой махнул широким жестом для верности. Должно было зрелищно получиться. Самому понравилось.

Швед аж подавился от такого перфоманса.

— Ымк…умк… Не знаю, кого ты сейчас изобразил, но представление зачетное! Подход засчитан! Чего тебе надо лицензировать и почему такая спешка? Показывай! Почему до понедельника не подождать?

Раз началось дело, можно было уже прекращать придуриваться, и я коротко изложил суть проблемы. Что для сборки нам надо отдать системщикам лицензированные элементы. Но чтобы они при этом не ушли в оборот, потому что они по сути сырые и в любом случае будут дорабатываться. А нелицензированные отдать никак невозможно, потому что усиленный внешний контур бдит. И они обнуляются быстрее поросячьего визга.

— Понял, — задумчиво посмотрел на меня Швед. — Вот, значит, для кого ввели временное лицензирование. Так что их есть у меня. Гляди!

Швед слез со стола, подошел к своему планшету, валяющемуся на соседнем столе и ткнул в него.

— На прошлой неделе ввели временное лицензирование. Так сказать промежуточная стадия. Это ровно то, что тебе надо, потому что на ней элементу дается ограниченный срок жизни при тестировании.

Я хмыкнул.

— Не настолько ограниченный, как ты думаешь. Там пара часов. Они рассчитывают, что тебе этого времени хватит, и ты все это время будешь на элемент во все глаза смотреть, и он не успеет ничего разнести, если что-то пошло не так. Более того, в связи с нашей плачевной ситуацией Министерство завело отдел под временное лицензирование, и он работает круглосуточно. Они реагируют не мгновенно, но достаточно быстро.

— Звучит неплохо. Отправишь наши? Мне хотя бы пару штук, чтобы системщикам было с чем работать завтра.

— А мы проверим, не дали ли тебе случайно права на такую отправку?

Швед еще потыкал и на экран вывалился список людей с правом отправки. Вот же красота, я там есть! И все наши есть! Кроме Софьи.

— Смотри, ты тут есть, иди и сам отправляй. Гелий, видимо, успел внести тебя в этот список.

— А сказать не успел!

— Кто ж знал, что понадобится. Между прочим, это лучше, чем наоборот. Так что вали и делай свою работу сам.

— Швед, спасибо! — я с чувством пожал ему руку и пошел в нашу лабу.

А ничего такой Швед, с ним можно иметь дело.

Отправка, конечно, оказалась не таким простым делом, как ожидалось. Для начала мне пришлось поискать в нашем интерфейсе отправку именно на временную лицензию. Блок отправки на постоянную у меня даже не открылся.

Потом я заполнил длинную анкету с обоснованием, зачем мне нужна именно временная лицензия и почему я смею нагружать работой контролирующие органы. «Пишут тут всякие», прямо-таки вопила анкета.

Я состряпал прочувствованное объяснение, ориентируясь на максимальный размер окна. Чем больше букв — тем лучше! И отправил две версии нашего элемента в дежурный отдел Министерства: самую первую и апгрейд от Мавровской. Зря мы что ли его щетки в оболочки упаковывали. И сел ждать ответа перед экраном.

Торчать в инкубаторе без дела было глупо, потому что так быстро никто мне ничего не утвердит, но у меня все равно никаких других планов не было. День и так пропал. Солнце уже садилось, я всё пропустил, домашку не сделал, и даже с друзьями не потусил. На остаток вечера у меня было мало надежды, если только Макс приедет пораньше. Иногда он так делал. И привозил что-нибудь вкусное.

Я немного приободрился, вспоминая плюшки с корицей, которые Макс привез в прошлый раз. Жаль, что они быстро кончились. Эх, не вовремя тогда на кухню явился Питон с Анеуш. А Баклан! Куда в него только влезает.

И тут я услышал звук такой плотности, на который можно было бы прилечь, если б было такое желание. Судя по интонации, тот, кто издавал этот звук, был очень сердит и ругался, но слов я разобрать не мог. В голосе чувствовалась прямо-таки хтоническая сила, и мне стало интересно, кто ж это такой и что происходит.

Я вышел в коридор и обнаружил картину маслом. Слева от входа стояли Хмарь и Софья, а справа — два сотрудника службы благоустройства с выпученными глазами. Эти замечательные звуки издавала… Хмарь! Полностью оправдывая свое имя: она была по-настоящему зла, и даже волосы у нее на голове шевелились в такт отповеди, которую она обрушивала на несчастных сотрудников.

Здесь, в коридоре, уже было понятно, на что она ругается. Сотрудники попытались привлечь Софью к переносу мебели, потому что им показалось, что она справится лучше них. И ладно бы только это. Когда Хмарь им возразила, что у Софьи другие задачи, те небрежно отмахнулись от нее со словами «иди, девочка, не до тебя тут».

Кто ж знал, что она может так орать! Сотрудники уже не хотели разбираться, есть ли у Хмари право распоряжаться андроидом, или наоборот, они ничегошеньки не хотели, если только провалиться на нижний этаж и больше никогда не встречаться с этой ужасной командой.

Софья задумчиво мигала глазами, кажется, у нее тоже шел какой-то внутренний конфликт. Но об этом можно было спросить позже.

Тут Хмарь заметила меня и заулыбалась, моментально сменив модуль общения. Сотрудники воспользовались паузой, подхватили свою тумбочку