Колхоз князя Пушкина - Сергей Александрович Богдашов

рожать сына. Радость Императора словами описать трудно, достаточно сказать, что он чуть ли не сдувает с жены пылинки и не может дождаться, когда срок беременности достигнет двадцати недель, чтобы быть полностью уверенным в том, что у него появится наследник.

— А двадцатую неделю для чего ждать? — не понял я таких подробностей. — Живот что ли появится, чтобы по нему можно было судить о поле плода?

— Говорят, что в Санкт-Петербурге какой-то молодой формирователь перлов научил работников Медакадемии делать артефакты, которые позволяют заглянуть внутрь человека, — пристально и в тоже время загадочно посмотрела на меня хозяйка дома. — И надо же такому случиться, что в Академии имеется кафедра Акушерства, где научились с помощью артефакта определять пол ещё не родившегося ребёнка на сроке именно в двадцать недель. Не знаете, кто был тот гений, что придумал столь интересный и полезный артефакт?

Что я мог сказать в ответ, если дядья начали хихикать, поскольку отлично знали, кто и зачем обучил артефакторов Медакадемии создавать связки перлов, работающие в ультразвуковом диапазоне и выдающие на любую поверхность проекцию сканируемой полости человека. Каюсь, есть за мной такой грех. Мало того, я ещё и аналог магниторезонансного томографа научил артефакторов создавать.

Кстати, своему вхождению в дворянское сословие Екатерина Матвеевна обязана также окрашенному шёлку, потому что при очередном подношении ткани была вызвана Елизаветой Алексеевной на откровенный разговор. После получасовой беседы Императрица выяснила, что покойный муж Екатерины Матвеевны из-за болезни не успел получить дворянство, хоть и выслужил его от и до.

Можно многое сказать о Елизавете Алексеевне, но почему-то при встрече её мужу Императору Александру Iлюди кланяются только в пояс, а ей до самой земли. Вот и в этот раз Императрица показала, что такое уважение к себе она заслужила по праву и через мужа сделала всё, чтобы Минаева получила не личное, а потомственное дворянство.

Разузнав все московские новости, мы разбрелись по выделенным нам хозяйкой койко-местам, а на утро после завтрака к моему участку пристала барка с известняком да глинозёмом, и начался строительный бедлам, который затянулся на целую неделю.

Как я и предполагал, Макс с Колей за пару часов выгрузили из гусянки будущий цемент на самое сухое место в отведённом участке. Смотреть, как два парня с помощью перлов перемещают тонны сыпучего груза, собралась вся округа. Даже из госпиталя, что находится на другом берегу Яузы, повыскакивали хворые, кто был в состоянии ходить. В принципе, я их понимаю — в больнице развлечений нет, а так хотя бы бесплатно можно посмотреть на чудеса, вытворяемые пацанами.

К великому огорчению зрителей представление длилось не долго, и парни опорожнив барку погрузились в неё и отправились к Воробьёвым горам за песком.

— Что дальше, ваше сиятельство? — застал меня у кучи известняка, десятник артели строителей, заранее нанятой по моему совету Петром Исааковичем и Екатериной Матвеевной. — Ваши родственники повсюду артефактами ямы под фундаменты копают, а мы уже щиты из фанеры собрали. Ничего не скажу — хороший и удобный материал эта ваша фанера, но не поторопились ли мы? Куда эти щиты ставить, если фундамента ещё нет?

— Что думаете, как быстро от Воробьёвых гор гусянка с песком вернётся? — достал я из кармана часы, чтобы уточнить время. — Засветло прибудет?

— Если ваши пацаны барку будут перлами грузить, то думаю, что часам к трём-четырём она здесь будет, — пригладил топорщившийся ус десятник, закатил глаза в небо и начал шевелить губами, видимо что-то считая в уме. — От карьера до устья Яузы гружёная гусянка по течению пойдёт, так что, скорее всего после обеда она и возвернётся.

— Как только песок прибудет, так и будет вам фундамент, — пообещал я мужику, потому что стеклянный фундамент уже опробован и хорошо зарекомендовал себя в Велье, а нам для лёгкого бетона большего и не нужно. — Как думаете, хороший цемент получился? — кивнул я на серую кучку, образовавшуюся после испытания «цементного» артефакта.

— На ощупь добротный получился, — покатал между пальцами цемент десятник. — А как себя в бетоне поведёт, то время покажет.

Хоть мужик и старался не показать своего скепсиса, но я это заметил и вполне понимаю десятника. Не знал бы я возможности магии, то тоже с сомнением бы отнёсся к заверениям, что из одного песка можно сделать фундамент, а из смеси известняка и глинозёма без всяких обжиговых печей сотворить цемент.

А время и правда показало, что цемент вышел на славу и хорошо работает даже в такой сложной смеси, как пенобетон. Новые стены будущих цехов, выросшие за неделю, тому подтверждение.

Нашу грандиозную стройку не обделил вниманием и Светлый князь Константин. Явился, не запылился брат Императора, когда мы заканчивали возведение защитной стенки, протянувшейся от Покровского моста до Ирининского переулка.

— Это что ты здесь такое понастроил, Александр Сергеевич? — цокал языком Константин Павлович, рассматривая пустые коробки будущих зданий и косясь на ряд самолётов, которые мы ещё неделю назад выволокли на берег. — Не иначе мануфактуру надумал какую-то открывать?

— Решили с родственниками красительную фабрику полного цикла построить да с дворянкой Минаевой товарищество организовать, — поделился я своей задумкой с князем. — Вот, можно сказать, личным трудом вношу свой пай в будущее предприятие.

— Хорошее начинание, — заметил Константин. — Акционерное общество не думаете создавать? Если что, то я бы прикупил ваших акций.

— Время покажет, — пожал я плечами. — Если государство будет защищать собственного производителя от дешёвого импорта и поднимет вывозные пошлины на ряд продукции, то глядишь, и текстильная промышленность в стране с колен встанет. А там и об акционерных обществах можно будет задумываться.

— Скажу тебе по секрету, князь, что в данный момент целой комиссией таможенная политика пересматривается в пользу наших заводчиков и фабрикантов, — чуть не на шёпот перешёл Светлый князь. — Дай время.

Угу. Сказочник-фритрейдер. Борец за интересы и права пшеков, колобок лопоухий. А то я не знаю, какой тариф был введён в моей истории по твоему же настоянию в девятнадцатом году. Практически открыли границу дешёвому импорту, и баланс внешней торговли страны ушёл в минус на двадцать три миллиона рублей ассигнациями. Целых два года по стране закрывались фабрики и производства из-за хлынувшего в страну дешёвого товара. Ладно, вовремя одумались и в двадцать втором году ввели практически запретительные пошлины на большинство ввозимых товаров.

Но то было в моей реальности, и Константин тогда представлял