Альтерверс - Анатолий Мухин

— Хорошо. Считай, что я дал тебе персональную гарантию.

— Отлично. Нам нужно обсудить детали.

— Приезжай сюда. Мансуров со своими людьми тоже приедут.

— Договорились. Скоро буду, — Матвей положил трубку.

Он посмотрел на своё заспанное отражение в зеркале и широко улыбнулся. Ему, кажется, удалось достичь компромисса с самим собой.

Такси приехало точно в обещанный срок, правда, таксист проехал мимо нужного подъезда и встал у мусорного контейнера. Матвей уже привык, и если первые несколько раз он высказывал водителям, что они проехали дальше, то сейчас просто шёл к контейнеру и молча садился в машину. Дорога на дачу Фёдорова-старшего заняла меньше получаса. Огромный плюс — ехать утром против потока автомобилей. В такую рань все, наоборот, торопятся в город, чтобы ни в коем случае не опоздать на работу. Матвей домчался до места с ветерком, искренне сочувствуя стоящим в пробке возле Московской кольцевой автодороги.

С лёгкостью Матвей открыл металлическую калитку, и причина больной спины отца стала очевидна — всё утро он раскидывал снег. Расчищенная дорожка вела к террасе, где в окне молодой человек заметил Лизу, возившуюся на кухне. Он прошёл к дому, постучал во входную дверь.

— Матвей! — радостно встретила его Лиза. — Привет, дорогой! Проходи скорей. Сегодня с обеда снег обещают. Наметёт, а твой отец опять попрётся чистить. Нет чтобы заплатить нашему дворнику. Сам. Всё сам. А потом — в лёжку.

— Лизонька, конечно, преувеличивает, — послышался голос из гостиной.

Женщина улыбнулась Матвею и подмигнула. У Лизы очень красивая улыбка, она никогда, конечно, не заменит улыбку матери, но это и не нужно. Для отца это новый этап в жизни, который Матвей когда-то принял и к которому отнёсся с уважением. Лиза же не стремилась стать Матвею мамой, но при необходимости всегда оказывала поддержку. То, что она младше Фёдорова-старшего на семнадцать лет, помогало иногда продавливать его в ситуациях, когда Евгений Николаевич забывал, что и сам был подростком.

Фёдоров-старший встретил сына в красном клетчатом халате поверх белой футболки. Большая вольность, учитывая, что вот-вот к нему пожалует министр обороны. Евгения Николаевича это не слишком волновало — в его возрасте и статусе он мог себе позволить носить то, что считает нужным. Тем более у себя дома.

— Ты завтракал? — спросила Лиза. — Я сделала шакшуку.

— Никогда не откажусь от твоей шакшуки, — обрадовался Матвей.

Фёдоров-старший сидел в своём кресле, просматривал новостные ленты на стареньком ноутбуке. Матвей прошёл в гостиную и приобнял отца. Тот снял очки и с благодарностью посмотрел на сына.

— Я рад, что ты согласился, — сказал он.

— Не вопрос, пап, — ответил Матвей, — разве я могу отказать? Думаешь, справлюсь?

— Конечно, справишься, — усмехнулся отец. — Что сложного? Поговорить со стариком и уговорить его сделать то, что нам нужно. Дел-то всего на четыре года.

— Не могу представить. Живёт человек, ходит на работу, хобби у него наверняка есть, и в один прекрасный день нарисовывается кто-то и просит...

Евгений Николаевич поднёс указательный палец к губам, давая понять, что не стоит этот вопрос обсуждать здесь, при Лизе. Матвей наклонил голову, признавая свою оплошность. Для Лизы, как для соседей и некоторого окружения, Евгений Николаевич Фёдоров — работник НИИ на пенсии. Ходили слухи, что его разработки как-то использовались Федеральной службой безопасности, но это всего лишь слухи. Сам он их никогда не подтверждал, но и не опровергал.

Одна из сложностей работы в такой организации, как СКАР, — сохранять тайну. За десятилетия существования службы в правительстве находились индивиды, которые пытались подмять негосударственную организацию под себя, но они бесследно исчезали или в корне меняли мнение после одного разговора с Анатолием Эдуардовичем Раскаловым, бессменным руководителем СКАР. Служба не нуждалась в финансировании: деньги поступали в бюджет за счёт торговли с другими объектами и патентов на некоторые изобретения. По документам научно-исследовательский институт оставался научно-исследовательским институтом, и о том, что в недрах кирпичного здания на Профсоюзной обитает тайная структура, непосвящённый человек предположить не мог. У организации имелись и друзья в правительстве: в обмен на молчание и помощь в сохранении тайны служба нередко одаривала некоторые высшие чины артефактами из других миров и устраивала экскурсии в места, где обычный человек никогда не побывает. Одним из таких друзей СКАР был Николай Давыдович Мансуров, уже двенадцать лет занимающий пост министра обороны.

Ждать себя долго он не заставил. Чёрный автомобиль с правительственными номерами подъехал к участку Фёдорова-старшего без двух минут девять. Из машины вышли двое охранников, похожих друг на друга как братья: короткие стрижки, синие галстуки, белоснежные рубашки, чёрные костюмы и пальто такого же чёрного цвета. Один из них обошёл машину сзади, открыл пассажирскую дверь. Мансуров вылез, поправляя подол длинного пальто, расправил воротник. Следом вылез мужчина лет сорока — в строгой кожаной куртке поверх бежевого свитера и коричневых брюк. Мансуров пригладил ладонью седые волосы и жестом приказал охранникам оставаться у машины.

Евгений Николаевич встретил старого друга широкой улыбкой. Они обнялись, обменялись любезностями и прошли на второй этаж дома Фёдорова-старшего, в его кабинет. Молодой человек в куртке молча проследовал за ними.

Мансуров не снял пальто, давая понять, что времени у него в обрез. Матвей смотрел на пожилого мужчину, испытывая лёгкое опасение. Не каждый день он представал перед министром обороны, как бы он к нему ни относился. Евгений Николаевич самолично принёс поднос с чайничком зелёного чая и маленькими чашками, подаренными ему в Китае ещё в середине девяностых.

— Знакомься, Коль, — представил он Матвея, разливая чай. — Это мой сын. Хороший парень. Пошёл по стопам отца.

— Очень приятно, — неуверенно произнёс оперативник.

— Взаимно, — поставленным басом ответил Мансуров. — Отец рассказал тебе, что у нас происходит?

— Вкратце. Мои соболезнования.

— Спасибо. Для всех нас это огромная потеря. Но ещё большая — это потеря для страны.

Матвей почувствовал, как от напыщенной посмертной лести к горлу подкатывает ком желчи.

— Александр Александрович был великим человеком, — продолжал министр. — Он сделал то, что не смог ни один его предшественник. Поднял нашу страну и вывел её на новый путь процветания. Но как же любит пошутить господь бог наш всемогущий… Забрал к себе так рано. Видимо, в небесной канцелярии надо навести порядок, и единственный, кто справится, — наш президент.

Мансуров, не увидев в глазах Матвея искренней скорби, нахмурил чёрные брови.

— А ты…