Наследник 3 - Дмитрий Шимохин

— Красота-то какая, — с придыханием донеслось от Окиша.

— А то, — хмыкнул я, теша свое самолюбие.

Стянув с себя кафтан, я бросил его на постель и, повернувшись спиной, вытянул руки в стороны, и Окиш тут же накинул на меня шубу, а после помог справиться с пуговицами.

Выйдя во двор, Илья самолично подвел мне Черныша, а после рядом с ним поставили небольшую табуретку, в шубе не сильно-то и запрыгнешь в седло.

Уместившись в седле Черныша, я развернул его и пустил шагом вперед, спустя пару мгновений ко мне присоединились и родичи с Ильей, а сторожа вышагивали рядом вместе с холопа ми.

Покинув палаты, мы направились к городским воротам, к которым скоро и должны подъехать дорогие гости.

Прибыв к воротам, мы остановились и разглядывали, как в нашу сторону мчится кавалькада всадников и трое саней.

Спустя пару минут кавалькада была уже ворот, и первыми ехали князь Одоевский и Хованский, чуть в стороне Микита, который косился на князей, но вид имел гордый и независимый.

В его десятке было всего пятеро, и они терялись на фоне сопровождающих князей, которых насчитывалось семнадцать человек, причем далеко не все из них были в тех же тигеляях или кольчугах, некоторые одеты были в простые кафтаны.

Когда до всадников оставалось метров десять, я спешился, передав уздечку дяде Олегу, и вышел вперед, а вслед за мной Илья шикнул на двух холопок, которые несли хлеб и соль.

— Андрей Володимирович, — донесся до меня приветственный крик Хованского.

— Иван Андреевич, — в тон крикнул я. — Иван Никитич.

Кавалькада всадников остановилась, и тут же князья покинули седла и устремились ко мне, раскинув руки для объятий.

Первым ко мне успел Одоевский, еще бы, ноги у него длиннее, и он заключил меня в объятия, как я его.

— Андрей Володимирович…

— Иван Никитич, — одновременно произнесли мы и рассмеялись, следом обнялись и с Хованский.

— Добро пожаловать в Старицу, гости дорогие. Отведайте хлеба да соль, — и взмахнул рукой, тут же к князьям подскочили холопки, и князья испробовали каждый от своего каравая.

— По добру ли добрались? — поинтересовался я.

— По добру, — кивнул Одоевский.

— Изрядно удивились, когда твое приглашение Волынские передали. Замирился, стало быть, с родичами? — полюбопытствовал Иван Андреевич Хованский, разглядывая меня из-под кустистых бровей.

— Так мы и не были в ссоре, — усмехнулся я. — Пройдем, для вас уже и банька истоплена. Само то с дороги, — по-доброму улыбнулся я.

— Вот это чудесно, — отзеркалил мой тон Одоевский, и, забравшись в седла, мы двинули в палаты, по дороге разговаривая ни о чем.

Мне так и хотелось их расспросить о московских новостях, но я держался.

Илье приказал позаботиться о людях Хованских и Одоевских, он, конечно, это сделал бы и без меня, но так я демонстрировал свою заботу.

— С дороги и отдохнуть надобно, а как отдохнете, попируем, — произнес я, поднявшись на крыльцо.

— Это да, — кивнул Хованский, и князей тут же под руки увели холопы, а я еще немного постоял на крыльце, наблюдая, как расседлывают коней и уводят в конюшню, а Илья наводит суету.

— Окиш, Елисея найди и ко мне, а то, думаю, вечером не до него станет.

— Я мигом, княже, — отвесил поклон Окиш и тут же направился в палаты искать Елисея.

— Идете? — покосился я на родичей.

— Послухаем его, — прогудел дед, и мы направились в малую залу.

Елисей появился минут через двадцать, зевающий и потягивающийся.

— Андрей Володимирович, я уж думал, по вечерне расскажу все. Так сладко спал! — И он вновь зевнул.

— По вечерне другие сказки будем слушать. Московские! — ухмыльнулся я.

— О как, — удивленно протянул Елисей, и его вопросительный взгляд начал гулять по лицам присутствующих.

— Из Москвы гости пожаловали, пока ты бока отлеживал, — пояснил дядя Поздей.

— Садись давай, — махнул я рукой, и Елисей тут же уселся за стол. — Рассказывай, как в Тверь съездили, как воевода вас принял.

— Славно принял. Накормил и напоил. Воевода Осип Хрипунов, а при нем дьяк Федор, сын Михайлов, ну, у воеводы и ряха, я тебе скажу, да и телесами он немалый, — усмехнулся Елисей. — Глава полка также был, вот только подьячий Савелий сначала грамотку вслух зачитал, лишь потом отдал. Пока читал, у воеводы ни глаз, ни бровь не дернулись, а вот голова кривился, будто чего кислого жевал. Видать, не по нраву ему пришлось. После воевода рассудил, что верно ты, князь, поступил, и покарал лихих татей. Также пообещал и остальных замешанных к ногтю прижать, дабы в дальнейшем был мир и согласие, — закончил Елисей, и мы с дедом переглянулись.

— Пообещал, а сделает? — озвучил мою мысль дядя Поздей.

— Проверим потом. А коли нет спросим, главное, чтобы не лезли всякие, — заключил я под одобрительные кивки деда.

— Это да, с Тверью и тамошними людишками ссориться нам не с руки, — прогудел дед Прохор.

— Тоже так думаю, но запомню. Дальше чего? По кабакам прошел, по торгу?

— Ходил, ходил, — довольно кивнул Елисей. — Цельных шестьдесят копеек пропил. Народ поил, и о полку рассказывали мы да расхваливали. Многие не поверили да морды кривили, мол, не бывает такого, что простому боярскому сыну и коня с бронькой, и выплату целых осьмнадцати рублев в год, так еще и двор, особо говорливым и по лицу пришлось бить, — и Елисей воздел кулак, на котором были сбиты костяшки. — Но многие прислушались, в особенности голытьба, ибо много ты даешь, Андрей Володимирович. Думаю, скоро засланцев пришлют, самим все разузнать, благо не далече.

— Порадовал ты меня, Елисей, будет тебе награда, — покровительственно протянул я.

— По торгу прошелся, хлеба много продается да товара с Пскова и Новгорода. Пороху да самопалов не очень много, да и цена высокая, на Москве дешевле и выбора больше, — добавил Елисей.

— Хлеба, значит, много, — протянул я. — А что за товар-то с Новгорода? — поинтересовался я.

— Так ткани аглицкие ну и другое всякое, — тут же пояснил Елисей.

— Ладно, молодец. Хвалю, иди отдыхай, на пиру увидимся, — отпустил я его.

Время до вечера тянулось медленно и неспешно, немного поговорил еще с