Сердце Изнанки - Олег Валентинович Ковальчук

допускать въедливую супругу до гостей. — Думаю вы простите мне некоторую резкость. Вы и сами знаете, что ваш долг весьма внушителен, более того, ваш род на грани краха. И чтобы помочь вам исправить ситуацию, мне придётся затратить немало ресурсов. В ответ я хочу получить не менее значимую услугу. Я спасаю ваше имя от позора, а вы в своё время, примете в свой род моего протеже, — граф сразу перешёл к делу.

Барон, всё ещё пунцовый, принялся теребить, ус, однако сразу понял правила игры:

— Ах, так вот вы о чём, — он прикрыл дверь и набрав полную грудь воздуха принялся рассуждать: — Это вопрос непростой, у нас ведь древний род, и такого рода ситуации могут сказаться на нашей репутации дурно.

— Дурнее чем нищета и позор в связи с неуплатой карточных долгов? — вздёрнул брови Злобин.

— Прошу, ваша светлость, не давите так на меня. Я и сам знаю насколько сложную ситуацию создал сам себе… — Пылаев вздохнул. — так, какие условия вы хотите предложить? — спросил он.

— Я уже озвучил. Примите этого молодого человека как вашего… скажем, потерянного когда-то и вновь обретённого отпрыска. Какое-то время подержите при себе, чтобы в обществе это воспринималось достаточно убедительно.

— Но что скажут в обществе? — пробормотал граф глядя перед собой и потирая подбородок. — А дальше, что он будет делать?

— Есть ещё кое-что, — разглядывая ногти произнёс Злобин.

— Что еще? — воззарился на него барон.

— Как я знаю, ваш сын не получил достаточно сильного дара, — начал издалека Злобин, — а как вы слышали, Владимир Николаевич, наш светлый император, скоро созовёт поход на Иркутск, а может и дальше, на Байкал.

— И какое это отношение имеет к моему сыну? — хмуро спросил Пылаев.

— Так, прямое, вы просто отправите другого своего сына, — ответил Злобин, указав на меня.

— Пылаевы никогда не бежали от сражений!

— Так никто и не спорит, — улыбнулся Злобин. — Но есть ли резон рисковать родным сыном?

Я, слушая их диалог, едва удерживал улыбку. Злобин вертелся как уж на сковороде, при этом откровенно доминируя. Пылаев держал оборону, хотя аргументов у него было не так много.

— Защита империи — наш долг, — произнёс Пылаев.

— Верные слова, Александр Филиппович! Я бы даже сказал, золотые! Но ведь и отчий дом наряду с владениями нужно кому-то защищать… Кто как не наследник с этим справится лучше? Ведь мы живём на границе, а здесь всякое может случиться. — Злобин помолчал. — Опять же, ваш новообретённый сын у вас не задержится. Оглянуться не успеете, как он отправится в свой путь, и уверен, принесёт вам и вашему роду не только пользу, но и славу. Он, к слову, одарённый, причём видящий.

Пылаев перестал терзать ус и уставился на меня с новым интересом:

— Видящий? Хм… — он потёр подбородок. Казалось барон уже начисто забыл о шокирующем эффекте, которое вызвало заявление графа. Напротив, он начал рассуждать вслух, будто убеждая себя в выгоде такого неслыханного предложения: — Не огенвик конечно… Но это ладно. А ведь я как раз собирался вызывать специалиста из столицы. Нужно проверить земли — новые червоточины, осколки, активность тварей… Выходит, сэкономить удастся.

— Вот видите! — оживился граф. — Сама судьба улыбнулась вам! Пусть изучит территорию, освоится. Заодно и долг ваш… значительно уменьшится.

В этот момент дверь кабинета приоткрылась, не выдержав навалившихся домочадцев, и в щель просунулась любопытная физиономия Дмитрия. За ней виднелось личико Алисы и край платья баронессы.

— А НУ БРЫСЬ ОТСЮДА! — рявкнул барон, да так, что задрожали стёкла.

Дверь захлопнулась с такой скоростью, словно крик барона вызвал вихрь разрушительной силы. Судя по грохоту и возгласам в коридоре, все трое представителей семейства Пылаевых не удержали равновесие и покатилось кубарем.

— Кхм… Простите, ваша светлость, — голос барона вновь стал мягким, он снова начал теребить ус. — Но как я объясню… э-э… появление наследника? Матушка меня живьём сожжёт! Она у меня огневик, знаете ли…

— О, — граф улыбнулся, — скажите, что это результат вашей бурной молодости. Той самой поездки в столицу, когда вы проиграли фамильный перстень. Помните? Двадцать лет назад?

Барон побагровел ещё сильнее:

— Но я же тогда даже не…

— А кто об этом знает? — перебил его граф. — Кроме нас с вами?

За дверью послышалось сдавленное хихиканье. Похоже, семейство вернулось на позиции.

— Но помилуйте, граф, — Пылаев нервно потёр переносицу, оглядывая меня так, словно перед ним стояло говорящее пресс-папье, — Всё же не огневик! И совсем на меня не похож… А глаза его… У нас ведь все светлоглазые, а у него, глаза как у кошки. Рыжие… — барон даже шагнул ко мне, пытаясь разглядеть цвет радужки.

— Считайте, что в мать пошёл, — рассмеялся Злобин, и в его смехе абсолютно отсутствовало веселье. — Вылитая Елизавета Андреевна, царствие ей небесное. Она, помнится, была той еще кошкой. Она ведь тоже любила вот так же скептически поднимать бровь, неужели не замечаете сходства?

Барон при упоминании этого имени побледнел. Забавно, но сейчас он действительно напоминал мне привидение из тех историй, которыми пугают детей.

Хватаясь за последнюю соломинку, Пылаев взглянул на меня:

— А вы что скажете, так и будете молчать? Здесь ведь решается ваша судьба… — в его голосе прозвучали нотки вызова, словно он надеялся, что я сам откажусь от этой затеи.

Я посмотрел ему прямо в глаза спокойным и твердым взглядом.

— Здесь решается судьба вашего рода, — ответил я спокойно. — Я намерен действовать во благо рода Пылаевых. И решение принять меня в семью может стать судьбоносным для нашего рода, — я позволил себе лёгкую улыбку, — а значит это в наших общих интересах.

Злобин расхохотался:

— Видите, юноша готов собственную жизнь положить во благо ваших интересов, а вы сопротивляетесь. — Граф подался вперёд, его голос опустился до шёпота, растеряв весёлые нотки. — А если учесть, сколько соседей обозлились на вас, — Злобин медленно поднял раскрытую ладонь на уровень лица, затем стал медленно сжимать пальцы в кулак, — вы окружены врагами, и хватка скоро сомкнётся на вашем горле, — он сжал кулак с такой силой, что костяшки побелели. — Лишь усилив род, вы сможете противостоять. Не забывайте, что стоит на кону! Либо укрепление