Сердце Изнанки - Олег Валентинович Ковальчук

Память услужливо подкинула знания об осколках или обломках миров, как их иногда называли. Когда червоточина особенно крупная, бывает так, что к ней притягивает обломок и закупоривает червоточину. Энергия никуда не девается и продолжает поступать, вот только изливается она не в наш мир, а оседает в обломке, накачивая его силой. Что такое обломок — здесь много разнообразных теорий. Я же для себя выбрал одну наиболее подходящую. Когда образуется червоточина, целый кусок мира кристаллизуется в энергетическом мире и откалывается, отправляясь блуждать по бесконечному пространству великой Изнанки. Этот самый обломок, вбирает в себя все те ужасы, что испытывают гибнущие смертные, превращая их в жутких тварей.

Чем больше осколок, тем сильнее твари внутри и тем их больше. А чем больше червоточина, тем быстрее обломок набирает энергии.

Самое опасное — когда осколок достигает критической массы. Тогда он начинает расти и выпускает в наш мир всё больше тварей. А самое страшное происходит, когда сердце обломка проникает в наш мир и преобразовывает землю вокруг себя. Тогда появляются мёртвые земли, которые порождают орды тварей. И если внутри осколка разрушить сердце не так сложно, то в нашем мире, это тяжелейшая задача.

Именно поэтому за червоточинами нужно следить. Если осколки прибивает, то зачищать, пока не стали слишком большими. Но сами осколки — невероятно ценный ресурс. В них можно найти редкие артефакты, кристаллы силы, а иногда и нечто более… интересное.

— Вот только одно плохо, — продолжил граф, глядя на приближающееся поместье, — вся династия Пылаевых — огневики. Среди них есть защитники, хотя… — он усмехнулся, — какие из огневиков защитники? — Они только разрушать и способны.

Он помолчал, словно собираясь с мыслями:

— В любом случае, это и тебе полезно, станешь частью уважаемой фамилии, и им на пользу пойдёт. А то очень уж они горячие. Не зря ведь их отправили на границу с Великой Степью. — Роман Михайлович покачал головой. — А граница у нас неспокойная.

Географию этих земель я не знал, но зарубки в памяти делал. Когда доберусь до карты, нужно будет всё сверить.

— С одной стороны у нас степняки — народ хитрый, — граф словно читал мои мысли, и продолжал снабжать меня информацией. А я всё внимательно запоминал. — Их шаманы научились использовать силу червоточин. Представляешь? Варвары, а додумались! Теперь каждый их налёт — это не просто набег. Они и одарённых научились обучать. Правда по большей части приручителей. Эти умеют направлять тварей из червоточин, использовать их как боевых зверей.

Магомобиль мягко качнулся на повороте. Граф продолжил:

— А с севера иная беда, как бы не пострашнее шаманов — культисты. Те вообще фанатики. У них своя правда. Они всё стремятся создавать новые червоточины. Когда их орды спускаются с гор… — он поморщился. — В прошлом году три деревни вырезали. Не ради добычи — для своих ритуалов.

Картина складывалась неприятная: постоянные набеги с двух сторон, да ещё и червоточины, источающие тварей, теперь затея графа представлялась совсем с иной стороны.

— Государство, конечно, поддерживает Пылаевых, — граф вздохнул. — Ещё бы! Боевые маги на границе — это серьёзная сила. Привилегии, финансирование, право первой очереди на артефакты из столичных мастерских…

Он резко оборвал фразу, словно вспомнив что-то неприятное:

— Но наш барон оказанную честь совершенно не ценит… Мается он здесь. Еще и азартен не в меру. Вечно влезает в карточные долги. То имение заложит, то фамильные драгоценности спустит. А ведь у него дети!

В его голосе появились нотки лёгкого пренебрежения:

— Вот представь: идёт очередной набег степняков. Нужно защищать границу. А казна пуста — всё проиграно! Гвардейцам жалование задерживают, запасы артефактов не пополняется… — он покачал головой. — И ведь не первый раз такое! Но ему император благоворит, всё ему с рук спускает, а… — граф не договорил, лишь махнул рукой.

Едва магомобиль миновал поворот, как из леса прямо на дорогу выскочила тварь. В магическом зрении существо светилось ровным синим светом — память тут же подсказала: не самая опасная разновидность, хотя и достаточно сильная для обычных людей.

— Эх, — вздохнул граф, — а я думал, спокойно доедем. Каждый раз одно и то же! — он постучал по перегородке, приказывая водителю остановиться. — И ведь не проедешь мимо. Вроде тварь не сильная, да что с ней селяне сделают? Пол-деревни изведёт, пока те на вилы поднимут.

Он повернулся ко мне с лёгкой улыбкой:

— Константин, не желаешь размяться?.

Что ж, снова тот самый момент — можно было бы и возмутиться, но мне самому интересно!

Граф открыл незаметную панель в стенке магомобиля, за которой обнаружился внушительный арсенал. Я сразу заметил знакомый пистолет — точная копия того, с которым пользовался в подземелье. Рядом лежали различные клинки: сабли, мечи, кинжалы…

Взгляд сразу зацепился за палаш. Он словно звал меня, просился в руку. Рукоять идеально легла в ладонь, будто была создана специально для меня. Магическое зрение выхватило сложное переплетение оранжевых энергетических узоров на клинке. Усилением рубящего удара и усиленное проникновение сквозь магическую защиту. Так же отметил чёткие руны стихии, дохнувшие холодом. Видимо стихия воды или льда. Если правильно разобрал, при успешном ударе противника можно заморозить или замедлить.

Не глядя взял и пистолет, так похожий на тот что я использовал в подземелье.

Магомобиль остановился, и мы с графом вышли. Быстро принялся цеплять на пояс кобуру и ножны.

Теперь я мог лучше рассмотреть противника. Тварь внешне напоминала человека, но что-то было категорически неправильно в её облике. Руки, непропорционально длинные, почти касались земли. На пальцах поблёскивали изогнутые когти длиной с хороший кинжал. Кожа существа имела неприятный серовато-синий оттенок, словно у утопленника. Но больше всего пугали глаза — они светились тусклым фосфорическим светом, как гнилушки в темноте.

Истинное зрение показало, что уровень твари на грани синего. С такой я уже справлялся. К тому же она не усилена защитными контурами графа.

Роман Михайлович молча кивнул в сторону твари:

— Действуй. Только береги костюм, не забывай, мы едем в приличный дом. Негоже представать перед хозяевами в рванье или испачканным.

Я двинулся вперёд, держа палаш в низкой позиции. Существо заметило моё приближение и тоже пошло навстречу. Вернее, поковыляло — его движения были странными, нелогичными, но при этом удивительно гармоничными. Словно смотришь танец, поставленный безумным хореографом.

Когда между нами осталось метров двадцать, тварь внезапно сорвалась с места. Её конечности