Дорога – мой дом - Алекс Войтенко

оказывался и несколько короче, но легче он от этого не становился. Прямо на юг, на нашем пути оказывалось сразу две огромных пустыни Такла-Макан и Гоби, и в лучшем случае, мы попадали на стык между двумя этими безжизненными пространствами. А это как минимум четыреста километров пути по безводным районам. Хотя даже на моих картах и обозначено, как минимум с десяток поселков, и, следовательно, разумно предположить наличие, хоть каких-то дорог, но сомнения все же имеются, и довольно большие. А пройдя их, попадали бы в Гималаи, со всеми прелестями этого горного района, тянущегося почти до самого Индокитая. Хотя была надежда пройти эту местность по самому краю, не углубляясь в горный массив.

Если же сменить направление и пойти на восток, мы попадаем в районы, осваиваемые при поддержке СССР, и, следовательно, нарваться на кого-то из советских служащих, проще простого. А объяснить наше присутствие здесь, будет очень затруднительно. Да и на местное население, мы тоже совсем не похожи.

В итоге, мы все же решили рискнуть и двинулись почти прямо на юг, выбирая для этого путь вдоль вначале реки Хаара, затем перешли на какой-то безымянный ручей, текущий с юга, и продолжили путь вдоль него. Лошадки, на которых мы ехали, шли размеренным шагом, со скоростью обычного пешехода, иногда переходя на легкую рысь, только из-за того, что были обучены дригаться именно так. По словам пастухов, у которых мы приобрели наших лошадок, семьдесят-восемьдесят километров в день нормальная дистанция для средней монгольской лошадки. Правда, первые дни, уже я не мог выдержать такого перехода, и к вечеру первого дня, я передвигался в раскоряку, а Санька, посмеиваясь надо мною, лечила меня какой-то мазью, взятой ею у пастухов. Причем она сама, чувствовала себя вполне прилично.

Лошадки, наверное, тоже, тем более, что мы не особенно их торопили, точнее говоря, они сами выбирали темп своего движения, иногда неожиданно переходя на рысь, а другой раз, наоборот останавливаясь и начиная объедать растущую возле ручья травку. Впрочем, учитывая, что никакого иного корма у нас, для них не было, мы не торопили лошадок, прекрасно понимая, что кушать хотят все. И потому другой раз просто делали долгий привал, наткнувшись на подобные полянки с травой. Как они находили эти полянки под снегом, было для меня настоящим чудом.

Но в общем дело двигалось и довольно быстро, уже к концу первой недели путешествия, пройдя по моим прикидкам, порядка четырехсот километров, добрались до оазиса Мандал-Овоо, которых расположился на самом краю пустыни Гоби. Здесь мы остановились на целых три дня, дав отдых и лошадям и самим себе. Больше всего меня, удивило здесь то, что при подъезде к этому месту, в пустыне часто попадались на глаза некие конструкции, похожие на нефтяные вышки. Похоже здесь уже побывали советские геологи, права это оказалось немного не так, но нефть точно искали. Что, можно рассказать о пройденном пути? В общем-то все было, почти до тошноты одинаковым. Перед выходом в дорогу, подруга, перешила парус от нашего буера в некое подобие палатки. И теперь вставая на ночлег, мы развертывали это матерчатое сооружение, для которого везли с собою два полутораметровых шеста, служащих опорами для палатки, натягивали веревки, на матерчатое дно бросали наши полушубки и укрывшись пледом из шкур засыпали в тепле и с удобствами.

Вначале собирались было организовать некие дежурства, чтобы уберечься от волков, которые все же встречались в степи. Но по словам пастухов, после того, как мы обозначили, куда именно хотим отправиться, нас успокоили тем, что в тех местах, редко можно встретить волчьи стаи, только из-за того, что там, почти никто не живет.

— Там, куда вы направляетесь, почти нет травы. Только в районе реки или ручья, и то не слишком много. Другими словами, есть там нечего. Весной — другое дело, а зимой там голодно. А раз так, что там делать волкам? Волк умный зверь и прекрасно знает, что там нечем поживиться, и потому старается держаться на севере, где гораздо больше пищи для овец, оленей, коней и где есть надежда урвать что-то для себя. И потом, если вдруг какая-то залетная стая вдруг окажется в тех местах, поверьте, кони молчать не станут, и своим ржанием предупредят вас сильно заранее.

За все время пути до оазиса, не единого волка мы так и не встретили. В остальном, с утра Саша, готовила нехитрый завтрак на костре. Печь мы не стали брать с собою, из-за лишнего веса, отдав ее тому арату, у которого ночевали несколько дней в юрте. Просто взяли котелок, я сумев разогнуть самую большую стремянку, сделал подвеску для него. Теперь при необходимости просто вбивали этот довольно длинный железный кол в землю, под углом, и на нем вполне надежно подвешивали котелок, обходясь им одним, и парой железных мисок. После завтрака, складывали палатку и прочие вещи, на заводную лошадь, и оседлав двух других отправлялись в путь. Ориентируясь больше по солнцу, и ручью. Большую часть дня находились в движении останавливаясь скорее по желанию лошадок, чем своему. Местность вокруг нас была больше похожа на песчанно-каменистую пустыню, с редкими лужайками пробивающейся сквозь снежный покров травы у ручейка, покрытого льдом.

И вот здесь, в поселке нас ожидал такой сюрприз, о котором я честно говоря, даже не задумывался в самых смелых мечтах. Да скажи мне кто-то, что я обнаружу в этом поселке, так просто назвал бы рассказчика фантазером. Дело в том, что уже на второй день нашего отдыха, ко мне подошел один местный житель и спросил, не нужен ли нам грузовик. И что он готов обменять его на наших лошадок.

— Откуда, здесь мог взяться грузовик? — Удивленно спросил я.

Оказалось, что чуть больше десяти лет назад, когда эти территории Монголии еще находились под протекторатом Китая, здесь работали иностранные геологи в поисках нефти, или чего-то еще. И именно здесь в этом оазисе у них была своего рода штаб-квартира, разумеется все это говорилось другими словами, но я передаю этот разговор, чтобы было понятнее. Так вот, после двадцать первого июля 1921 года, когда Монголия объявила о своей независимости, иностранные специалисты, просто покинули эти места, многое из того, что у них было побросав прямо на месте. Конечно с тех пор многое разобрали, приспособили для собственных нужд, но один грузовик, все же остался цел. И во вполне рабочем состоянии.

— Просто на нем много не увезешь, а разбирать на запчасти, как бы немного жаль. Ну он немного