Путь хирурга - Валерий Александрович Гуров

Я взглянул на замок — основательный, навесной. В изоляторе явно закрывали наглухо. Понятно, дай угадаю мелодию с одной ноты? Готов биться о заклад, что скоро я узнаю, что находится за этими дверьми.

Следующим «пунктом назначения» стали массивные двери библиотеки. Перед входом висел огромный плакат со схемой, и я невольно остановился, пораженный масштабом.

— Только тихо, — едва слышно прошептал Демид, наклоняясь ко мне. — Не дыши лишний раз, библиотекарь у нас уж больно злой.

Я кивнул, ощутив странную тревогу внутри. Демид осторожно приоткрыл массивные двери, и я заглянул внутрь.

Библиотека оказалась поистине гигантской. Огромные, массивные стеллажи, выточенные прямо в скале, сотнями рядов тянулись в глубину, теряясь там. Оттуда сочилась полная, непроглядная тьма.

— А почему света нет? — спросил я, пытаясь хоть что-то разглядеть во мраке.

Вроде бы, читать без света не сподручно.

— Библиотекарь не любит свет, — уклончиво ответил Демид.

Я уже собирался задать следующий вопрос, но в этот момент Демид вздрогнул и схватил меня за рукав, тыча пальцем дрожащей руки в темноту.

— В-вон он… библиотекарь!

Из глубины тьмы, медленно и бесшумно, появился старик в темной, длинной рясе с худощавым и мертвенно-бледным лицом. Старик как старик, если бы не два «но». Он не шел, а плыл в воздухе, явно не касаясь пола ступнями. А в глазницах у него не было глаз — именно так, обоих. Вместо них зияли две черные, провалившиеся ямы. Не тьма, как у Астахова, этим меня уже было не удивить, а именно отсутствие глаз.

Куда они делись? В руках он держал большую стеклянную банку, в которой, словно жуткие экспонаты, поблескивали два живых глазных яблока. Они медленно вращались, словно сами собою наблюдая за происходящим вокруг.

Старик-библиотекарь вдруг резко повернул голову в нашу сторону, будто почувствовав мой взгляд, хотя глаз у него не было.

— Не дыши, не шевелись…

В абсолютной тишине я отчетливо услышал его слова, сказанные хриплым, леденящим голосом. От его голоса у меня буквально оцепенели мышцы, и я застыл, словно парализованный. Ощущение было такое, будто темная энергия библиотекаря проникает прямо под кожу, пронизывая меня насквозь.

Но никаких потоков я не видел.

Затем он медленно отвернулся и, мягко скользя над полом, поплыл дальше между стеллажами, растворяясь во мраке.

— Пойдем, — Демид резко закрыл массивные двери.

Оцепенение мигом спало. И правда, жутковатый тип. С таким не захочешь встречаться в темном переулке.

— Слушай, Дема, а откуда вообще взялись все эти подземелья? — спросил я, когда мы пошли дальше.

Демид резко остановился, и я за малым не влетел в его спину. Он обернулся, и в его глазах мелькнуло предупреждение. Едва заметный кивок вверх указал на небольшие камеры, едва заметные под потолком.

— Давай не будем об этом.

Намек понят, замолкаю.

Мы пошли дальше, чуть попетляли по коридорам. Я заметил в одном из тупиков старую, покрытую паутиной дверь, которую явно не открывали со времен царя Гороха. Прошел бы мимо, но нос отчетливо уловил запах лекарств.

— Дема, погоди, а там что? — спросил я.

— Там… — Демид явно задумался, видно, это место было ему без надобности. — А! Вспомнил, тут у нас всякое старье хранится, которое не доходят руки списать.

Я подошел, дернул на себя дверь и заглянул внутрь. Увиденное заставило меня внутренне вздрогнуть.

Внутри действительно была навалена куча всякого барахла, давно никем не разбиравшегося. Но помещение явно не было предназначено под кладовую. Нет, очевидно, здесь когда-то было нечто наподобие медпункта, напоминавшего советский госпиталь начала двадцатых прошлого века. Старые, проржавелвшие койки стояли вдоль стен, прямо на них ворохами лежали вещи — они использовались в качестве стеллажей. Как и скрипучие шкафы с разбитыми стеклами, где некогда хранились лекарства, теперь были забиты старыми тряпками. Но даже несмотря на это, я отчетливо чувствовал запах больницы, буквально въевшийся в стены.

— Так, а нормальный медпункт есть? — спросил я.

— В смысле нормальный? — озадачился Демид. — Это зачем он тебе, вместо музея, поглазеть? Вот ещё. Вообще-то медицина — псевдонаука. Кто умеет управлять энергетическими потоками, в ней просто не нуждается. Тело само регенерируется… а что? Или у вас, у сбившихся, всё по старинке? Опера-а-ации там, рентгены?

Я не ответил. Чуть раньше я несколько раз слышал о медпункте в Приюте. Потому теперь был немного шокирован, что медицины тут нет. Как говорится, Юра, мы все прое… ладно, не будем о плохом.

Что до «псевдонауки», то гниль, поселившаяся внутри приютских, явно показывала, что как раз медицины-то здесь остро не хватает. Может, и не «по старинке», как выразился Демид, а в принципе.

Демид вдруг огляделся, приметил, что камера висит далеко, и зашептал:

— На самом деле порой всякие штучки «по старинке» — отлично помогают. Мы натягали себе всяких обезболивающих… — признался он. — После тяжелых тренировок вообще неохота ждать, когда энергетические каналы сами восстановятся. Да и вот…

Он замялся, слегка поколебавшись, но всё же приподнял край своей робы, показывая свежий глубокий надрез чуть выше бедра.

— Рану эту после боя с тобой заживляю… без таблеток бы чокнулся!

Я внимательно посмотрел на рану и сразу нахмурился. Края ее были неровными, с воспалением вокруг, явно заметны признаки начинающегося заражения.

— Что ты так смотришь, что не так? — насторожился Демид. — Сдашь меня?..

— Все не так. Во-первых, края надо было сразу обработать, у тебя тут грязь и воспаление. Сейчас надо тщательно очистить рану и продезинфицировать.

Я понимая, что мои слова для Демида — своего рода «белый шум», потому просто взял и зашел в заброшенный медпункт. Огляделся, заприметил в одном из шкафчиков покрытый паутиной флакон, в котором только чудом оказался спирт. Тряпку получилось найти быстрее — ветоши здесь было хоть отбавляй.

Я взял флакон, понюхал, убедившись, что это действительно спиртовой раствор, и достаточно крепкий. Затем вылил немного на ткань и начал аккуратно очищать края раны ученика.

Демид едва заметно вздрогнул от резкого жжения, но терпеливо молчал.

— Теперь слушай внимательно. Рана должна дышать, и обязательно должна быть чистой. Если увидишь снова воспаление — вот такое красное, припухшее — то обязательно промой и обработай повторно. Запомнил?

Он молча кивнул, внимательно следя за моими движениями и явно удивляясь моим знаниям. Через несколько секунд, когда я закончил, облегченно вздохнул и опустил робу.

— Спасибо!