Рубеж отхода - Марко Клоос

тем же успехом швырять камни и палки вместо двадцатимегатонных боеголовок, чтобы нанести весь тот урон, который мы не можем нанести. Наши крейсеры находятся между кораблём «Лэнки» и отступающим авианосцем, выпуская залп за залпом противокорабельные ракеты, но траектория корабля-разведчика не меняется, игнорируя наши боеголовки. «Манитоба» и два её эскорта покидают район на максимальном ускорении, но у «Лэнки» огромный импульс, и крейсеры даже не замедляют его.

Мы поднимаемся на низкую орбиту на полной скорости, но наше продвижение кажется мучительно медленным. С каждой минутой наш корабль набирает всё большую высоту, а авианосец и его телохранители увеличивают расстояние. Когда я наконец чувствую невесомость орбитального полёта, поднимающую меня из кресла и прикрепляющую ремни безопасности, « Манитоба» находится почти в четверти миллиона километров от меня. Корабль семян «Лэнки» гораздо ближе.

«Мы ни за что их не догоним», — говорит нам командир экипажа со своего откидного сиденья у передней переборки. «Если только они немного не сбавят скорость и не позволят нам сократить разрыв».

«Если мы этого не сделаем, мы просто вернёмся на землю», — отвечает лейтенант Беннинг. «В любом случае, хуже, чем сейчас, нам уже не попадёшь».

Как по команде, пилот включает переговорное устройство.

«Приготовьтесь к уклончивому ответу».

Корабль качает и кренит в условиях низкой гравитации. Мы слепы и глухи в грузовом отсеке, не осознавая угрозы, которая заставила пилота сменить траекторию, а отсутствие контроля и бдительности едва ли не хуже, чем оказаться в ловушке ожесточённой перестрелки. Я просматриваю бортовые узлы данных и подключаюсь к внешнему видеосигналу «Осы». Несколько мгновений я вижу только далёкие звёзды, проносящиеся в поле зрения верхней камеры, но затем пилот выпрямляет нашу траекторию, и широкоугольный объектив показывает фрагмент происходящего неподалёку сражения.

По правому борту один из крейсеров типа «Молот» вертится, истекая воздухом и замороженной жидкостью из сотен пробоин в корпусе. Сразу за крейсером громада семенного корабля «Лэнки» проталкивается сквозь наспех возведённую блокирующую позицию. Корабль «Лэнки» огромен, блестящий продолговатый силуэт, похожий на нечто среднее между семенным стручком и винтовочной пулей. Он затмевает наши крейсеры, которые выглядят как воробьи, пытающиеся атаковать орла. Я знаю, что «Молот» почти четыреста метров в длину, а семенной корабль выглядит как минимум в пять раз больше. Я видел снимки семенных кораблей с беспилотников на многих разведывательных брифингах, но впервые вижу один из них через прямую трансляцию с камеры, и от одного его вида мне хочется сползти в свои бронированные ботинки. Все три наших крейсера измотаны, повреждения корпуса я вижу даже через объектив верхней камеры с расстояния в сотни километров, но у корабля «Лэнки» нет видимых шрамов на его гладких чёрных бортах. «Молоты» — наши новейшие крупные корабли, суперсовременные крейсеры обороны флота, способные противостоять целой оперативной группе СРА, но корабль «Лэнки» только что отбросил два из них, даже не нажав на тормоза.

Пилот меняет траекторию, чтобы догнать наш убегающий авианосец, и новый ракурс камеры указывает от «Лэнки» в пространство между «Сириусом» и нашей тайной точкой перехода Алькубьерре. Я не астронавигатор, но могу читать векторы движения и производить в уме некоторые расчёты относительной скорости, и совершенно очевидно, что командир экипажа прав: нам никак не догнать «Манитобу » и её эскорт, а наш пилот и так гонит «Осу» на максимальной скорости. Наш авианосец уносится прочь на полном ускорении, пытаясь добраться до Алькубьерре до того, как «Лэнки» догонит его и превратит наш флагман водоизмещением в щепки.

«Какой ужасный день», — говорит сержант взвода, ни к кому конкретно не обращаясь.

Без всякого предупреждения задняя грузовая дверь десантного корабля разлетается на куски. Ударная волна от взрыва гранаты пронзает корабль. Что-то быстрое и раскалённое прорывает десантный отсек сзади вперёд, а затем пробивает переборку справа от меня. В грузовом отсеке происходит резкая декомпрессия: весь воздух выходит через рану во внешнем корпусе десантного корабля. Мой скафандр автоматически герметизируется и включает собственную подачу кислорода, пока меня резко разворачивает ремнями безопасности. Затылок ударяется о корпус позади меня, и даже несмотря на подкладку шлема, удара достаточно, чтобы у меня перед глазами замелькали красные звёзды. В грузовом отсеке воцаряется полный хаос – всё, что не было пристёгнуто, разлетается по сторонам. Воздуха нет, и звук с внешнего аудиоустройства не доносится, и тишина придаёт происходящему сюрреалистичность. Когда мое зрение возвращается, а мир замедляет вращение, я чисто по привычке тянусь к винтовке рядом со своим сиденьем, но обнаруживаю, что моя М-66 исчезла, вырванная из кронштейна для хранения.

Грузовой отсек представляет собой сцену полной бойни. Что бы ни взорвалось через задний люк, оно разорвало корабль от хвоста до носа под небольшим углом справа налево от нашей осевой линии. Куски брони переборок, сидений, ремней и людей проносятся мимо моих глаз, покидая кормовую часть корабля. Я смотрю налево и вижу, что за нами тянется кометный хвост из обломков и замерзшего кислорода. Ряда сидений через проход от меня больше нет, как и людей, которые были пристегнуты в них всего несколько мгновений назад. Половина переборки кабины справа от меня оторвана, и вместо того, чтобы видеть камбуз и нос десантного корабля, которые должны быть за разрушенной переборкой, я смотрю в пустое пространство. Бронированная дверь в кабину исчезла, а пространство перед ней выглядит так, будто мы на максимальной скорости врезались носом в броневой пояс « Манитобы ». Судя по движению звезд за огромными дырами в нашем корпусе, я могу сказать, что мы в штопоре.

Некоторые из солдат уже зовут на помощь по связи, но все переговариваются, кричат ​​и кричат ​​от шока и страха. В грузовом отсеке два ряда сидений, по одному с каждой стороны, и я нахожусь ближе к передней части правого борта. Вся задняя половина правого ряда сидений вырвана из корабля, оставив после себя лишь искореженный металл и разорванную обшивку корпуса там, где снаряд «Лэнки» пробил «Осу». Половина сидений по левому борту тоже исчезла, от корней крыльев в середине корабля до переборки кабины. Чистая удача оказалась в одном из тех мест, которые не были уничтожены миллионами футо-фунтов кинетической энергии. В долгосрочной перспективе это не будет иметь значения — корабль уничтожен, а мы на очень высокой орбите над Сириусом Адом. Все наши флотилии либо участвуют в бою, либо уничтожены, либо убегают от ланкийцев, и нет никого, кто мог бы остановить меня и вытащить из-под обломков.

Вопреки моим ожиданиям, я переключаюсь на канал связи пилотов.

«Банши Два-Пять, ты слышишь?»

Ответа, конечно же, нет. Я напрягаюсь в ремнях безопасности, не желая отстегивать замок и