Вперед в прошлое 13 - Денис Ратманов

Узнаю я это только дома.

Дорога заняла пятнадцать минут. Еще пару минут я тащил мопед на пятый этаж. Открыв дверь, крикнул:

— Наташа, ты дома?

Сестра выбежала ко мне, вытирая руки о передник. Я молча протянул ей письмо. Наташка взяла его, и ее руки задрожали. Кивнув мне, она убежала в свою комнату, дальнюю, едва не сбив Борю.

— Чего это она? — спросил он, косясь на сестру с подозрением.

Я помотал головой и сунул ему пакет с чебуреками. Брат утащил его на кухню и сразу же вгрызся в один, а я ходил по залу туда-сюда, прислушиваясь к звукам в Наташкиной комнате.

Что же там такое? Абсолютная тишина. Ни всхлипов, ни смеха, ни шумного дыхания. По идее, Наташка уже должна была прочитать письмо, потому я постучал.

— Входи. — Голос сестры звучал, как сквозь вату.

Я открыл дверь и увидел Наташку, лежащую в кровати лицом вниз, одной рукой она прижимала подушку к лицу, второй держала скомканный лист бумаги, конверт валялся на полу.

— Что там?

Наташка протянула мне письмо, не вставая. Каллиграфическим почерком было написано:

'Наташенька, любимая моя девочка!

Ты — самое дорогое, что у меня есть. Самое лучшее, что случилось со мной за всю жизнь. Если бы можно было, я отдал бы эту жизнь за тебя. Ты самая красивая, самая талантливая, тебя ждет большое будущее, а я… старик. Нищий бездарный старик, который тянет тебя вниз, как гири на ногах. Я знаю, как ты ко мне относишься, потому не рассчитываю на понимание. Но ты обязательно поймешь позже и скажешь мне спасибо. Ты — просто попавшая в силки птица.

Нам нужно расстаться — лети, птичка. Не пытайся меня найти, у меня все хорошо. Прощай, Наташа. И прости меня за эту боль.

Андрей Исаев'.

Я глазам своим не поверил, перечитал письмо. Да, Андрей прав. Это благородно, черт побери! Благородно до невозможности! Ни за что не поверю, что влюбленный отпускает объект страсти просто так. Это под силу только святому. Либо чувства угасли, либо что-то вынудило его так сделать.

Что? Новая любовь? Тяжелая болезнь? Обстоятельства, о которых нам сейчас трудно догадаться?

И понятно, что нам этого не узнать, а все равно любопытство гложет. Что же случилось с Андреем?

— Козел! — проговорила Наташка в подушку. — Он меня бросил! Встретил свою бывшую и бросил. Вот козел, а!

Я сел на край кровати, провел по ее волосам и сказал то, что, наверное, она хотела услышать:

— Ты себе десять таких найдешь.

Наташка вскочила, обняла меня и заявила:

— Не найду. Не хочу никого. Одни уроды вокруг. Все, ни с кем, ничего! Учиться. Работать. Поступать. — Шмыгнув носом, она безапелляционно заявила: — Сдохну, но в Москву поступлю! И пусть все знают! Все видят!

Я еще раз провел по ее волосам и подумал о том, сколько подвигов и свершений произошло вопреки, назло, чтобы кому-то что-то доказать. Хорошо, что она злится, а не впала в уныние.

И все равно я не верил, что Андрей вот так просто отпустил Наташу. Что-то тут нечисто.

Глава 14

Зеленая лента

Похоже, выходные будут у меня строиться по одному сценарию: с утра торговля, вечером визит на участок с инспекцией, потому что всегда возникают непредвиденные ситуации и что-то может внезапно понадобиться.

Торговать мы с Канальей поехали в самый центр города, и день преподнес нам сюрприз: мука оказалась никому не нужной. Потому что две недели назад тут ездил мужчина, тоже продавал муку, на да пятьсот рублей дешевле (что логично, учитывая инфляцию, две недели назад и у нас такая цена была), так что пошли бы вы подальше, спекулянты хреновы!

Причем торговал не отчим, как я подумал сначала, а наш общий конкурент на тентованном «Камазе». В общем, носились мы с Канальей по городу, как ужаленные, но без особого успеха. К полудню продали двенадцать мешков, что вообще ни о чем, и Каналья предложил поехать в сторону Васильевки и дальше. Там находились два небольших приморских села, машины были не у всех, а потому мука могла понадобиться.

Если раньше мы ехали торговать, боясь, что нас хлопнут менты или неизвестный, который, оказывается, приходил по душу Пацюка, то теперь надеялись, что эту территорию не покрыли конкуренты.

Вот что нам осталось — крошечные села на окраине типа этого, где одна улица да два перпендикулярных ей переулка.

Вдоль дороги в овражке вился ручей. Впадая в море, он разливался в небольшое озерцо.

Это село сколько существовало, столько подвергалось разрушениям: то река выйдет из берегов и все снесет, то смерч выйдет из моря… А вон там, на горе летом располагался популярный лагерь дикарей-палаточников, также было много баз отдыха с символическими летними домиками и вагончиками. Тут удобно: и море тебе, и лес, и вода. Просуществует этот лагерь до августа 2002 г., когда водяной смерч унес в горы тонны морской воды и выплеснул на сушу. Вода устремилась вниз, все сметая на своем пути.

Это был очень дождливый богатый на бедствия год, когда в горах от сошедшего селя погиб Сергей Бодров. А тут погибших было, если не изменяет память, шестьдесят человек, многие пропали без вести — как местные, так и палаточники. Ни за что тут дом не строил бы. Даже участок продавать не стал бы, зная, что кто-то тут найдет или горе, или смерть. А люди, вон, живут, не боятся. Даже магазина у них нет.

Переехав единственный мостик, мы остановились на обочине, и я постучал в ворота ближайшего дома, замирая. А вдруг и тут поработал конкурент, и что нам тогда делать? Каналье бросать работу в понедельник и торговать одному?

— Кого принесло? — пробасили из-за забора.

— Здрасьте! Продаем муку мешками! Только с завода, — заговорил я, пока меня не перебили. — С доставкой на дом!

Цена на муку выросла до 420 рублей за килограмм, мешок мы продавали за 42 000.

— Почем? — спросил мужик, не выходя со двора.

— 840 за килограмм, — ответил я. — Продаем мешками по пятьдесят килограммов. На рынке мука уже по 900.

Клацнула щеколда калитки и к нам вышел… Леонов в роли Доцента! Хоть автограф проси.

— Покаж товар, — проговорил он.

— Там! — Я указал на «Зилок» и сделал жест Каналье — подъезжай, мол.

Каналья подъехал, спустил мешок. «Леонов» почесал в затылке.

— И че, прям свежая, без жуков?

— Так дата вон стоит! — Каналья похлопал по маркировке.

— Ой,