Вперед в прошлое 13 - Денис Ратманов

— Можно делать гадание по постерам, кому что предстоит, — предложила Гаечка и показала нам Цоя. — Ну, я не знаю.

Лихолетова развернула постер с Брюсом Ли.

— Я даже не знаю, кто это, — проговорила она. — А этого знаю. Патрий Свейзи или как там его.

— Ты только Кобзона и Пугачеву знаешь, — проворчала Гаечка. — Паш, у тебя кто?

— Ганз'н'Роузес и Бон Джови.

— Секс символы прямо, — сказал Рам. — У меня, вот, Бриджит Фонда.

— Я не буду это продавать! — встал в позу Минаев.

— Мне по фиг, — пожал плечами Мановар. — Так а какую цену ставить?

— Сотку, — улыбнулся я.

— Пф-ф, вообще даром, — сказала Гаечка.

— Продавайте дороже, больше заработаете, — пожал плечами я. — Никто не против. Главное, чтобы цена была одна у всех.

— Двести пятьдесят, — предложила Алиса. — Паша, тебе надо отдавать полтинник?

— Да, — ответил я и подумал, что прибыль как раз покроет расходы на транспортировку. — Если хорошо пойдет, записывайте, кого спрашивают. Может, им и правда Пугачеву и Леонтьева надо.

— Богдана Титомира! — млея, проговорила Лихолетова. — Он крутой.

— Леонтьева лучше, — серьезно сказал Памфилов. — Ну а че, красавец. И фотографии есть, где он голый.

— Или Леонтьева, — повелась Рая.

— Хотел поржать, но не смешно что-то, — проговорил Ден. — Розенбаум чего нет?

— У меня, вот, Эй-си-Ди-си, — похвасталась Алиса. — Вообще мало рокеров, плохо.

— Если пойдет, будут еще, — пообещал я. — Закажу всяких других, вы заказы собирайте.

— Возле школы встану, аж бегом разметут, — размечтался Памфилов. — Только баб не возьму. Хотя… дрэку можно подарить голую бабу, вон ту, жирную. Во смеху будет.

Гаечка и Кабанов повалились со смеху, Илья и Ян заулыбались.

— Интересно, кто лучше пойдет, терминаторы с Рэмбо или бабы? — задумчиво произнес Илья.

— Ставки? — блеснула глазами Гаечка, но ее инициатива заглохла.

Я предложил:

— Можете себе просто так взять, что понравится. Или даже пару постеров.

— А три? — пританцовывая, спросил Мановар. — Их же много!

— Да хоть все, включая ту бабу.

Началась дележка. Парни разобрали Шварценеггеров и прочих Сталлоне, только Рамиль и Памфилов не постеснялись взять Памелу Андерсон. Чует мое сердце, Рам и сисястую возьмет, когда никто видеть не будет. Гаечка забрала всех рок-музыкантов, Алиса — Патрика Свейзи, Лихолетова наши вкусы не разделяла и взяла Бон Джови только потому, что он красавчик, и терминатора — круто же!

Память взрослого подсказала, что Свейзи и Мартин не доживут до апокалипсиса, а многих, например, Акселя Роуза, будет не узнать. Лишь Мадонна и Шварц со Сталлоне непотопляемы…

Еще Микки Рурка надо заказать, слышал, девчонки по нему с ума сходят.

Как будут продаваться постеры, время покажет. Странно, не самая денежная тема, а мне жутко любопытно, как пойдет. И тут в середину зала, на маты вышел Кабанов и предложил:

— Народ, а давайте учредим фонд взаимопомощи? Наценка колоссальная, если сдать с каждого проданного постера по пятьдесят рублей, никто не обеднеет. Но если вдруг кому-то понадобится помощь, накопившиеся деньги ему здорово помогут.

Лихолетова отнеслась к задумке скептически:

— А кто не продает постеры, тому что делать? И если помощь понадобится, скажем, мне, а я ничего не сдавала, тогда что? Оно нечестно получается.

— А ты сдай сто рублей, — предложил Памфилов. — Или жаба давит?

— Я и тысячу могу сдать, — вызвался Каюк. — И по фиг, если не мне все достанется. Мне не жалко.

Он вытащил тысячную купюру.

— Как общак у воров, — провел аналогию Рамиль.

Мне сравнение не понравилось.

— Скорее как благотворительный фонд, где все деньги честно заработаны.

— И на тренера можно из этих денег брать, — сообразил Кабанов. — На общие праздники, подарки ко дню рождения… Но, чтобы ощутимо было, надо хотя бы по пятьсот сдавать. Ну а че, я могу хоть сейчас.

— Давайте проголосуем, — предложил Илья и поднял руку. — Я за фонд взаимопомощи.

Все вскинули руки. Посопев, Лихолетова тоже подняла.

— Ну ты куркуль, — покачал головой Памфилов.

— Сам ты… А кто такой куркуль?

— Богатый жлоб, — объяснил Ден.

— Так на Украине кулаков называли, — добавил я. — Ладно, фонд мы учредили. Теперь предлагайте фиксированную сумму взноса. Я предлагаю двести рублей, чтобы не сильно чувствовалось. Кто может больше, и ему не жалко, кладет больше.

— Ни о чем, — не согласился Каюк. — Я за тыщу. Ощутимая сумма получится.

Сошлись на пятисот рублях — на тренера и печенья на базу. Первый нуждающийся у нас Ян, который поедет на обследование, но об этом позже.

— А где будет наш общак? — спросил Рамиль.

— Фонд, — с нажимом произнес я. — Не называй его общаком. Храниться он будет…

Повертев головой в поисках подходящего места, я остановил взгляд на трубе, обмотанной изоляцией, и указал на нее.

— Там. Сложим в пакет, затолкаем в просвет. И пусть все наши знают, где деньги.

— А если кто-то позарится? — прищурилась Лихолетова.

— Уверен, что крыс среди нас нет, — улыбнулся я. — Не так велика сумма, чтобы рисковать.

— Круто! — блеснула глазами Алиса.

Потом мне сдали заработанное за две недели, я взял оттуда пять тысяч и положил в фонд. Каюк, Памфилов и Рамиль расстались с тысячей, остальные сдали по пятьсот. Лихолетова, пыхтя и тужась, сказала:

— Завтра на тренировку принесу. У меня сейчас нет.

— В рублях сбережения хранить нельзя, — сказал я. — В выходные обменяю их на доллары. Это будет где-то тринадцать баксов.

Заработанные друзьями деньги отправлю на закупку товара для них. Как здорово, что они теперь имеют хоть карманные расходы. Хотя, если так разобраться, та же Гаечка сейчас больше матери зарабатывает, а Кабанов так вовсе кормилец, его мать-учительница никуда не устроилась после смерти отца. Она все время дома сидела, хозяйством занималась, у нее нет опыта и стажа, а учителям младших классов сейчас и на еду хватает с трудом.

— У нас теперь все, как и у взрослых, — с гордостью проговорил Каюк, ему безумно льстило, что его приняли в клан.

— А календари-постеры? — спросил Илья. — Где будут храниться?

— Кто будет их продавать, поделите между собой, — предложил я. — Немного заберу домой, Боря тоже в деле, и Наташа.

Началась дележка. Десять минут — и у каждого по упаковке. Денчик прижимал свою к груди, как младенчика. Гаечка и Алиса держали их гордо.

Освободились мы только в начале десятого, ребята пошли на остановку, а я собрался ехать домой на мопеде. Мысли вернулись к Наташке. Куда она, интересно, запропала? Может, у мамы? Или все-таки уже пришла в новую квартиру? Если нет, пора бить тревогу.

— Подожди! — окликнул меня Илья, запирающий подвал, и обратился к Яну, любующемуся терминатором: — Иди домой.

Ян собрался возмутиться, но передумал и убежал. Илья подошел ко мне с таким видом, будто хотел спросить что-то