Я – Ворона - Карина Вран

Так, я узнаю, что спасенную малышку принц-поэт из усадьбы уволочет. Та будет сильно против, ведь папа-мама и все-все-все там, но принц ее аккуратненько вырубит и… сдаст в дом удовольствий. Не в самом плохом смысле. А чтобы спрятать в месте, где точно не будут искать. Такая у него судьба, по ходу пьесы (сценария): спасать маленьких девочек.

И топить больших, но это больше про самоуправство режиссера.

Принять столь резкий поворот судьбы последней Ян будет нелегко. Оно и понятно.

После обеда там что-то в гареме вана будут снимать. Это ж часть интриг внутреннего дворца. Никто же не думает, что государь просто так чаем подавился? Даже я, так себе знакомая с местными прибамбасами, так не думаю. Но тельце Мэйли неудержимо клонит в сон. Решаю, что с нас на сегодня хватит. Как раз мама договаривается с Жуем, и Чу к нам спешит на всех парах.

Секундочку. А чего она так несется? Вроде меня официально отпустили сегодня. Что-то резко понадобилось переделать? Хм, Ян еще не ушел, а Чу вообще с другой стороны мчит. Непонятно!

— Госпожа Лин, — сбивчивое дыхание говорит о том, что мчала к нам моль издали. — Передали из отеля: вам звонил супруг.

— Мы же вчера вечером разговаривали с мужем, — удивляется Мэйхуа. — Что-то случилось?

Хризантема кивает.

— В отеле записали послание господина Ли: собеседование на поступление в детский сад перенесли. Оно состоится в среду четырнадцатого июня.

— Ай… — прикладывает к лицу ладонь мамочка. — Это же завтра.

У нас по договору с Лотосом — свободная неделя в конце июня с захватом первых чисел июля. Потому как «кастинг» на прием в частный садик Солнышко как раз на первое июля был назначен изначально. Засада!

— Билет на самолет из Шанхая уже забронировали? — врывается с вопросом Ян Хоу.

— Но… — мать моя ответственная женщина разводит руками. Мол: съемки же?

— Я узнала. Есть только один рейс с наличием билетов сегодня, — отчитывается Чу, сверяется с часами. — Вылет через… четыре с половиной часа.

Китайскую фабрику грез возвели в чистом поле. Аэропорта в Хэндяне не было и нет. Мы добирались сюда на студийных автобусах, путь из Шанхая занял более шести часов. Это до отеля, а от него еще сюда…

— Госпожа младший сценарист, ваш паспорт при себе? — хладнокровию щегла можно только дивиться. — Есть что-то, что необходимо забрать в отеле?

Мама сначала кивает, затем машет головой, прижимая к себе мою макушку. Ага: самая моя большая ценность — вот. Жмусь к ней в ответ.

— Бу, лови, — Ян достает брелок из кармана, перебрасывает его главному оператору. — Вспомнишь молодость.

— Ай… работа? — оглаживает черный бок камеры Бу.

— Младшие твои на что? — подергивает плечами режиссер. — Самое сложное готово. Осталось то, что им под силу. А нет — уволишь потом.

— Гнать можно? — сжимает брелок оператор.

Лицо его неуловимо меняется. И мне становится слегка не по себе: я знаю, кто так выглядит. Хищник перед прыжком к жертве.

— Нужно, — щелчок по закаленному стеклу на запястье. — Только сразу тебя предупреждаю: если попадешь в аварию, то ты их сбереги, а сам лучше сразу насмерть. Не заставляй меня тебя убивать.

Глава 13

Мать моя ошарашенная новостями женщина приходит в чувства. Берет себя в руки, меня за руку. Отдает поклон сладкой парочке твикс… зачеркнуть! Бу-Ян. Еще один поклон достается бесполезному принцу в наморднике. В смысле, в маске на его нестандартной для народа хань физиономии.

— Наш с вами ужин переносится, господин Жуй, — церемонно проговаривает Мэйхуа. — Прошу отнестись с пониманием.

— Что вы, — трясет волосами (интересно даже: свои или накладные?) Жуй. — Счастливого пути вам с малышкой Ли! Ай-я… Я хотел сказать: счастливого пути.

Вы, наверное, сейчас подумали, что принц-поэт дурашка, дважды одну фразу выдать? Не совсем. Жуй нам сначала ввернул фразочку: «илу шенфэн[1]». Значит это пожелание «попутного ветра», в контексте счастливого пути. Но так не говорят, когда предстоит перелет на самолете. Там с ветрами надо осторожнее, ага. Перед вылетом обычно желают: «илу пинан[2]». Я говорила, что запутаться в китайском с непривычки — это как нечего делать?

Это я обдумываю, пока мы не выдвинулись. Сказать и кинуть ключики дело недолгое, но есть еще сопутствующие моментики. Чу передает маме какие-то бумаги. Бу инструктирует одного из своих подчиненных. И, конечно, никак без ложки дегтя.

— Режиссер Ян, — без квакушки ни в одном деле же не обойтись. — Вам не кажется, что оставлять съемочную группу без ведущего оператора — это превышение полномочий? К тому же, актриса и младший сценарист отбывают в разгар съемок. А у нас весьма жесткие сроки подготовки эпизодов.

— Позволю себе вам напомнить, продюсер Пэй, — отвечает Ян Хоу. — Что продакшн с первого дня у нас проходит без сценариста Ма. Что до отбытия актрисы: я настаиваю, чтобы Ли Мэйли осмотрели в больнице. После того, — ухмылка совмещается со смысловой паузой. — Небольшого происшествия. Ее здоровье в приоритете. Наша киностудия заботится об артистах и поддержании репутации. Вы согласны, продюсер Пэй?

О репутации это он в точку. Мне не отдали запись с тем, как дурында меня толкает. И всех, кто присутствовал, заставили подписать дополнительное соглашение о неразглашении. Вдобавок к основному, которое еще в столице до начала съемок выдавали на подпись. Лотос страхуется. Хотя очень сложно утаить такую историю. Как мне кажется, рано или поздно всплывет она (история). И хорошо бы, чтоб не сильно переврали события.

— Жду вас через четыре дня с хорошими вестями. Также, если выдастся возможность, постарайтесь отвести Мэйли на осмотр. Ее здоровьем нельзя пренебрегать. Киностудия оплатит расходы, — это Ян маме, а для Бу слегка другая интонация. — Не побей мне Апельсинку, слышишь?

На этом прекрасном напутствии мы отбываем. Бегом: меня подхватывает Чу, дабы транспортировать на более длинных и приспособленных для забегов конечностях. Мама с Бу мчат налегке.

Когда я наконец вижу Апельсинку, меня накрывает робкое сомнение, а не дальтоник ли наш режиссер? Потому как машинка, без всяких сомнений, прекрасная, но — не оранжевая. Не цвета солнечного апельсина. Она — синяя. Глубокий синий, вроде даже так будет правильно.

И только в приближении становится ясно, что в этом авто апельсиновое: салон в желто-оранжевой коже. Серебристый гарцующий конь и восхищенное представление от оператора не оставляют сомнений, что за красотка перед нами.

— Феррари.

Бу сыпет терминами про конкретно эту модель, как иной влюбленный не осыпает комплиментами девушку. Так, мы