Слишком смышленый дурачок - Григорий Константинович Шаргородский

Я раздражённо дёрнул головой, разгоняя неприятные воспоминания. Они словно всплыли из какого-то страшного сна. Казалось, что это происходило не со мной и совсем в другой жизни. Ладно, хватит сидеть в кустах. Время поджимает. Я вышел на подгнившие доски причала и окликнул паренька:

— Привет, Андрюха.

Заяц резко подскочил, разворачиваясь чуть ли не в воздухе, и тут же в его руке появился заточенный кусок металла, обмотанный бечёвкой в качестве рукояти. Парнишка даже ощерился как кот, которого в подворотне зажали собаки. Я смотрел на Андрюху словно в первый раз. Раньше он казался мне взрослее, что ли, а сейчас я видел пацана, которому вряд ли больше двенадцати. К тому же явно недокормленного, отчего он казался ещё моложе. Но при этом слабым его точно не назовёшь. Пацан умудрялся как-то увиливать от вступления в банду малолеток и держаться особняком. Пару раз его за это били, но после того, как Заяц порезал одного из обидчиков, оставили в покое.

— Дурачок? — удивлённо распахнул глаза паренёк и даже опустил своё оружие, но затем явно вспомнил то, что обо мне говорят на районе, снова ткнул в мою сторону заточенной железякой:

— Не подходи, нечисть, порежу!

— С чего это я нечисть? Хочешь перекрещусь? — изобразил я обиду и тут же осенил себя крестным знамением, но, похоже, не особо убедил накрутившего себя подростка.

— А с того, что ты чуть не загрыз Кирьяна и Бычка.

— Да ладно. Вот прямо-таки загрыз? Их, наверное, уже отпевают, — ехидно сказал я и снова не убедил.

— Ну, не загрыз, так покусал.

— А ты вон тоже шипишь на меня, аки зверь дикий, и ножиком тычешь. Я же тебя нечистью за это не называю. Андрюха, ты не такой глупый, чтобы слушать Кирьяна. Ему соврать, что высморкаться.

— Я-то, вестимо, не глупый, а вот ты чего такой умный стал, а, дурачок?

Наш разговор нравился мне всё меньше и меньше. Особенно тем, что слишком затянулся. Лопухнулся я. Привык свободно болтать с Димкой, вот и выпал из образа дурачка. Ладно, что уж тут поделаешь.

— Если сомневаешься, спроси отца Никодима. Вот прямо сейчас и сбегай. Заодно и записку от меня отнесёшь.

— А с чего это ты распоряжаешься? Я у тебя чай не на посылках.

— А с того, что у меня есть вот это, — в тон ответил я, демонстрируя парню деньгу. — Видишь, серебро меня не жжёт. Какая же я тогда нечисть?

У Андрюхи глаза загорелись, и было от чего. На деньгу он сможет несколько дней кормить и сестру, и мать. Видя его сомнения, я положил на доски под ногами записку и прижал её сверху монетой, а затем отошёл от причала.

— Так что, уговор?

Не только зубы намекали на его прозвище, но и скорость. Пацан сорвался с места, умудрившись на бегу подхватить и монету, и записку. К его чести, пробегая мимо меня, он всё же крикнул:

— Уговор!

Мне тоже оставаться здесь не с руки. Вряд ли парень приведёт с собой охотников на бесноватых, но рисковать всё равно не хочется. Так что я тут же отправился в обратный путь.

Когда добрался до библиотеки, сидевший за стойкой Дима огорчил тем, что отец Никодим так и не позвонил, а ведь в записке, кроме адреса и просьбы о помощи в очень важном деле, был ещё и номер телефона. Пропустить звонок мы не боялись, потому что, кроме кабинета, ещё один аппарат стоял прямо в библиотеке.

Через час вернулась матушка Димы и пугающей тенью прошла мимо, даже не глянув в нашу сторону. Мой друг дёрнулся подойти к ней, но я удержал его за руку. До прихода отца Никодима нам лучше ничего не предпринимать. В том, что священник не отмахнётся от чужой беды, я не сомневался, как и в честности Андрюхи, но всё равно стоит морально готовить себя к походу в родной квартал с непредсказуемыми последствиями.

Чтобы отвлечься от тягостного ожидания, мы начали обсуждать проблему с бандитами, ведь оба понимали, что рано или поздно от хулиганства они могут перейти к действиям. Бойцы из нас никакие, и тут я подумал о другой возможности:

— Слушай, Дима, а у вас в доме разве нет оружия для самозащиты?

— О чём ты? Какое оружие? Мещанам владеть им запрещено. Это дозволено лишь дружинникам, детям боярским и ушкуй… подожди, ты же ушкуйник!

— Честно говоря, не совсем в этом уверен, — немного смутился я, ведь мне нечем подтвердить свой статус. И вообще, кроме справки от священника, не имею никаких документов. — Да, я ходил в поход на ушкуе, но понятия не имею, как доказать право на ношение оружия.

Дима погрустнел и, печально вздохнув, выдал не совсем понятную фразу:

— Вот бы с Настей посоветоваться.

— Кто такая Настя и почему это она может дать совет по поводу оружия? Дима, а что это ты так покраснел-то? А ну давай рассказывай.

Дима сделался ещё краснее, что только раззадорило моё любопытство, так что я требовательно уставился на него, всем своим видом показывая, что отвертеться не получится.

— Мы с Анастасией учились в городской гимназии и были немножко дружны.

Очень хотелось уточнить, как можно немножко дружить, но я боялся нарушить доверительную атмосферу.

— После окончания гимназии я остался в городе помогать отцу, а она уехала в Новгород, чтобы окончить юридические курсы. — Дима всё же поборол смущение и заговорил с определённой гордостью, явно радуясь успехам своей немножко подружки: — Она окончила их не просто с отличием, но и на год раньше срока. Два месяца назад вернулась в Пинск и теперь служит в конторе своего отца.

Из меня прямо пёр вопрос — не влюбился ли мой друг в эту самую Анастасию, но такие откровения могут и подождать.

— Я так и не понял, как твоя расчудесная Настя поможет нам в вопросах оружия?

— В оружии она ничего не понимает, — с лёгким недовольством ответил Дима. — А вот в оформлении разных разрешений и вообще во всяких юридических хитростях очень даже разбирается.

Я на секунду замер, пытаясь поймать промелькнувшую в голове и явно очень важную мысль.

— А почему тогда ты не пошёл к ней со своими проблемами?

Дима опять густо покраснел, и стало понятно, что он готов разориться и вообще уехать из этого города, но не опозориться перед своей любовью. Лично меня такой расклад совершенно не устраивал. Взгляд на телефонный аппарат подсказал вариант разрешения