Мороз по коже - Roxanne01

Она останавливается передо мной и неожиданно целует. Прохладные губы вызывают странное желание — оттолкнуть её. Почувствовав мою безучастность, Фрост отстраняется и смотрит прямо в глаза.

— А ведь ты говорила, что никогда не станешь целоваться против своей воли, — усмехаюсь я.

— И я верна своему слову. Это — моя воля. И моё желание.

Её руки обвивают мою шею.

— Джон, настоящий союз — это союз равных. Не бойся, что я тебя подведу. Теперь мы связаны, как квантово-запутанные частицы. Изменилась одна — тут же меняется другая.

— Не дави на меня своими научными терминами, — с усмешкой отвечаю я, кладя руки ей на талию. Близость наших тел напоминает мне, как она мне желанна. Еле удерживаюсь, от того, чтобы не положить ладони на её манящие ягодицы. Чувствую вспыхнувшее возбуждение и с неохотой отстраняюсь. Сейчас кровь мне нужна совсем в другом месте.

И я понимаю, что Фрост права: она — холод, который мне так нужен, чтобы не сгореть. А я — жар, который её питает. Мы и правда связаны, а раз так, то к чёрту сомнения.

— Что нужно делать?

— Учитывая, что Штайн сбежал, синхронизировать обе капсулы больше некому. Да и времени у нас в обрез, — отвечает Фрост, поворачиваясь к открытой капсуле, где у порога лежит неподвижное тело клона Кристалл. — Я смогу настроить только эту. А значит, тебе придётся питать её напрямую.

— Как?

— Всё просто. Направь на неё огонь. Дверь придётся оставить открытой.

План мне не нравится. Память полностью вернулась, и я с опаской смотрю на Фрост.

— Ты ведь знаешь, что настоящая Кристалл погибла, не выдержав выброса пламени от первого Огненного Шторма?

— Да, — кивает Фрост. — Но на этот раз есть датчики контроля.

Взяв меня за руку, она ведёт к капсуле. Вместе мы переступаем через тело клона. В свободной руке Фрост создаёт ледяной клинок и одним точным движением отсекает все провода от тела лже-Кристалл. Тут же раздаётся писк. Жизненные показатели на дисплее обнуляются.

— Ты уверена, что это сработает? — спрашиваю я, остановившись перед открытой дверцей.

— Это не первый раз, — уверенно отвечает Фрост. Она указывает на табло и продолжает: — Вот здесь — датчики температуры. Видишь эту шкалу? Сейчас она синяя, но при нагреве станет красной. Тело Кристалл выдерживало температуру до двух тысяч семисот градусов по Фаренгейту. Трансформация начинается при этих значениях. Очень важно не превышать этот предел и поддерживать поток постоянным и узконаправленным. Следи за этим. — Её палец мягко стучит по температурному индикатору. — И не двигайся. У нас нет возможности синхронизировать потоки через компьютер, поэтому придётся полагаться на собственный разум.

— Собственный разум? Легче сказать, чем сделать. Если честно, я не до конца понимаю, чего ты хочешь.

— И не нужно понимать. Просто поддерживай стабильный жар, не смещая поток, — спокойно говорит Фрост. — А я буду направлять энергию, манипулируя своими силами. Это будет похоже на… зарядку аккумулятора у машины, только сложнее.

Я едва сдерживаю смешок, хотя сейчас это неуместно. Сомневаюсь, что Фрост оценит такую реакцию. Сейчас она сосредоточена на дисплее и клавиатуре под ним, вводя какую-то команду.

— Услышишь писк — сразу сбавь напор. Индикатор должен оставаться в этой зоне. — Фрост указывает на узкий диапазон на шкале, отмеченный двумя чертами. — А ещё жди, пока этот жёлтый индикатор не станет белым. Ни в коем случае не прерывай питание капсулы раньше. Иначе моя трансформация может откатиться.

Сначала я не понимаю, к чему она делает на этом акцент. Но затем до меня доходит.

— Ты хочешь сказать, что можешь снова стать обычным человеком?

— Нет, — отвечает Фрост, не поворачиваясь ко мне. — Мои изменения произошли на генетическом уровне. Так было и с моей подругой. Именно поэтому прихвостни Штайна смогли создать клона уже изменённой Кристалл. Но если что-то пойдёт не так, я могу потерять свои силы. И тогда умру. Именно суперспособности поддерживают моё новое тело в стабильном состоянии.

— Знаешь, твой план трансформации звучит так же надёжно, как швейцарские часы.

Она не понимает шутки.

— Это же хорошо.

— В моём мире как раз наоборот.

Фрост хмыкает. Этот звук ей идёт. Я осознаю, что, став ей равным, смог пробиться сквозь ледяной панцирь её защиты. Это приятно и дарит надежду, что наш с ней союз превратится в нечто большее, чем просто вынужденное сосуществование.

— Тогда постарайся не облажаться, Джон, — звучно заключает Фрост, завершая ввод последних строк команды, и поворачивается ко мне.

— Постараюсь, — отвечаю я. — И кстати, я — Влад.

— Что? — Фрост явно удивлена.

— Это моё настоящее имя, — поясняю я. — Когда меня нашли на улице Готэма без сознания и без документов, то записали как Джона Доу — безымянного. Очнувшись, я понял, что имя Влад будет звучать непривычно, и оставил Джона. Но теперь, раз мы…

— Я буду звать тебя Джоном, — резко перебивает Фрост, взмахом руки давая понять, что время для непрошеных откровений прошло.

Это обидно, но она права. Штайн наверняка уже успел вызвать подкрепление или, хуже того, связаться с Лигой справедливости. Как бывшему суперу ему явно будет несложно это сделать. Фрост понимает это не хуже меня. Она делает шаг назад, затем входит в капсулу.

— Как я пойму, что процесс завершён? — спрашиваю я, наблюдая за ней.

— Поймёшь, — загадочно отвечает Фрост, облокотившись на заднюю стену капсулы, где раньше находился клон. — Давай не будем тянуть.

Я смотрю на неё, сжимаю кулаки. Пламя вырывается из моего тела, постепенно разгораясь всё сильнее. Фрост напряжена, губы её плотно сжаты. Она кивает мне. Я поднимаю руки, раскрываю ладони, и пламя, сорвавшись с них, окутывает её целиком, вместе с капсулой.

Мне становится страшно. Но вскоре я чувствую сопротивление — не грубое, а будто пламя и лёд переплетаются в сложном танце. Или, точнее, в слиянии. Это ощущение трансформируется, становится почти интимным. Это соединение сущностей. Куда более близкое, чем секс. Ей нужен мой жар, и я направляю пламя на Фрост, наполняю её им — и это ощущение завораживает, как что-то дикое, первобытное. Не секс, а неистовое спаривание. Отдавшись чувству, я теряю связь с реальностью, хочется продолжать, наполнить её своей сутью ещё сильнее. Вот оно — единство огня и льда — вопреки всем законам