Код Гериона. Бессмертие без жизни - Людмила Брус

Томми лезет обратно в багги, стараясь не смотреть на меня и Вайолета, и сразу понял, почему «фараоны» примчались к воротам так быстро. Не зря ж я его подонком считал…

Дюплесси, в свою очередь, не торопился говорить «фас» своим бойцовым псам – боялся навредить в заварухе гостю из Республики. Учитывая то, что почти половину своей еды они покупают за минеральные ресурсы у нас, дипломатический скандал – это последнее, чего желал любой представитель местной власти.

– Во-первых, об этом должен сообщить официальный представитель Марсианской коммунистической республики в Новой Гаване. Во-вторых, господин Сато допустил ряд неоднократных нарушений важных пунктов Устава Новой Гаваны и должен понести за это наказание… – сказал он монотонным голосом почти без интонаций.

– Смотрю, Устав я читал лучше вашего, – усмехнулся Тэцуо. – «Новая Гавана не строит тюрем и никого не удерживает силой, потому что не является государством, созданным для подавления и принуждения индивида». В случае мелких нарушений виновный временно понижается в правах, а в случае тяжких лишается права находиться на территории Новой Гаваны. Вашей собственностью я не являюсь, вашу территорию покидаю самостоятельно – так какие проблемы?..

– Ты не наша собственность, да, но информация, которая ею является, всё ещё у тебя, – стоял на своем директор по безопасности.

– А если я скажу, что уничтожил её?

– Тогда нам нужно в этом удостовериться, после чего мы с радостью вернём тебя твоим арконским друзьям. Если после этого ты всё ещё будешь им нужен, – осклабился Дюплесси.

Ещё надеясь мирно уладить конфликт, я подумал, что при провале придётся вернуться в Аркону и просить Майрона, чтобы гражданство Вайолету действительно вернули! Да, я буду наказан, и, возможно, никогда не сяду за штурвал «Фермиона». Но полёт и так состоится неизвестно когда или не состоится вовсе. Сейчас важней спасти жизнь товарища.

– Я скажу, что случится на самом деле, чтоб Уинстон не строил иллюзий, – сказал Вайолет. – Во время так называемой «проверки» вы постараетесь лишить меня всех улучшений. Либо так крепко подсадите на наркоту, что я сам откажусь ехать в Аркону. А потом скажете, что таков был мой свободный выбор – так, Дюплесси?..

– Да зачем тебя подсаживать, Вайолет! Ты ж и так остатки мозга химией дожигаешь! – скорее всего, эта реплика рыжебородого предназначалась уже для моих ушей.

– Или со мной произойдёт несчастный случай, – продолжал хакер. – Кто это сможет проверить?

– Ладно, Вайолет, достало тратить время на трёп, – Дюплесси нетерпеливо качнул оружием в воздухе. – Снимай с эту дуру с руки и садись в машину, пока мы не рассердились.

– Что я слышу, – процедил я сквозь зубы. – В самом свободном городе планеты угрожают насилием?

– Оружие не летальное, дорогой друг. Но любой модификант боится его как огня. Так что лучше убедите вашего спутника выполнить мою скромную просьбу.

СВЧ, значит?.. Логично: вам ведь приказано взять Тэцуо живым. Но помнишь ли ты, господин директор, что наши скафандры, хоть и тонки по сравнению с космическими, хоть мало отличаются на вид от рабочего комбинезона, но такого излучения не пропускают?.. У черненьких по «громобою» – электрическому пистолету: если верить рассказам знакомого с местной техникой Юрковского, их разряды, в зависимости от настройки, могут быть как парализующие, так и смертельные – не хуже молний из чёртовой симуляции. Не зная максимальной силы тока, под выстрелы лучше не лезть.

– Вайолет, я за тобой вернусь, обещаю. – говорю я, поворачиваясь так, чтобы он лучше видел моё лицо. – С документами о твоём гражданстве. А ты… Отдай им то, что они просят и дожидайся меня. Правы они или нет, пойти против ваших властей я не могу. Сними антиграв и сдайся…

Брови модификанта подлетают вверх, губы дергаются в коротком «урод». В выражениях его странных глаз разобраться трудно, но готов поспорить, он испепелил бы меня взглядом, если б мог. Не ты один умеешь шутить, хакер. Не ты один…

Незаметное движение – даже не руки, а мизинца: так мы отдаем скафандру основные команды, хотя некоторые по старинке предпочитают голос. Тихо щёлкает, закрепляясь, накинутый на голову шлем.

Cпустя миг я рывком бросаюсь к Дюплесси и что есть дури бью снизу вверх по выставленным рукам с оружием, и выстрел улетает в потолок туннеля. Но директор тоже не дурак: мое движение он встречает прямым ударом ноги, целя в пах, но попадает в кость на бедре. Чешуя скафандра пружинит под ударом, смягчая его, но приятного все равно мало. Прежде чем противник вновь обретает устойчивость, я делаю подсечку – ни дать, ни взять как в тренировочном спарринге. Падая, он все-таки успевает выпустить в меня СВЧ-залп, и электроника скафандра отрубается. Недооценил я силу направленного воздействия!..

Я не вижу, что делает у меня за спиной Вайолет, и могу лишь рассчитывать на его реакцию. Если то, что я видел в Омниверсе, – правда, с модифицированным «Илмариненом» два «фараона» – задача вполне по силам. Ещё один удар ногой – на сей раз мой – и опасная пушка Дюплесси отправляется в свободный полёт. А затем я теряю сознание, сражённый разрядом «Громобоя» в спину.

В действительность меня вернула жесткая тряска на каменистых ухабах. Подвеска у старого багги, на заднем сидении которого я лежал, была паршивей некуда. Но главное – я находился не в каком-нибудь застенке где-то в самых глубоких недрах Олимпа. Не в клетке с электрическими прутьями. Не в комнате с белыми стенами и без дверей, а на свободе. Багги шустро скакал по рыжей марсианской поверхности, удаляясь от Олимпа с его пещерами. А значит – и от Новой Гаваны. Сейчас казалось, что я проторчал там не меньше недели. Странная это штука – восприятие времени.

Дышать до сих пор было тяжко, словно кто-то потоптался у меня на груди. В горло как песка насыпали, и голова шла кругом, но в остальном я чувствовал себя лучше, чем можно было ожидать.

Багги по марсианскому бездорожью гнал не кто иной как Вайолет; на тряску он внимания не обращал – задницу, небось, тоже поставил железную. Передатчик в скафандре после облучения не работал, снять шлем было нельзя, значит – и спросить у хакера, как нам удалось вырваться. Он повернул голову – проверить, как у меня дела, – и обрадованно показал большой палец. Его змееподобные дреды оказались срезаны по плечи – иначе не уместились бы в шлем.

Когда схлынула радость от чудесного избавления, я похолодел, перебрав в голове всё, что успел натворить за минувшие сутки. Несанкционированное посещение запретного города. Агрессия против другого марсианина, вмешательство в дела чужой общины. Пособничество бегству возможного преступника (ведь я понятия не имел, какие данные мог похитить Вайолет и как собирался ими распорядиться). Одно нарушение неизбежно тащило за собой другое, усугубляя трансформацию, которой я так боялся. И этот человек собирался нести надежду и избавление провалившимся в тёмные века землянам!

Оба «громобоя» и СВЧ-пушка были у Вайолета, который гордо надел их поверх скафандра: так в старину воины украшали себя боевыми трофеями. Воображение разыгралось не на шутку, но я, как мог, гнал от себя мысли, что Вайолет мог совершить тройное убийство. И я почти радовался тому, что не могу его об этом спросить. Равно как и о судьбе Томми.

В точку встречи мы прибыли на десять часов раньше времени, о котором я условился с Катриной; смерть от нехватки воздуха нам не грозила, но к этому времени я изнемогал от вынужденного молчания. Взяв планшет, я набрал главный вопрос, мучивший меня на протяжении пути.

– Как мы спаслись?

– Спасибо антигравитации и твоей маленькой хитрости, капитан, – отвечал Вайолет вслух, переводя свою речь на экран планшета. – Я сам тебя хотел впечатать в стену, когда ты сдаться предложил! И прости, что не успел прикрыть от разряда: сам дрался на пределе возможностей.

– Все же произошло за три-четыре секунды…

– Да. Я швырнул одну черную тушку на другую и как следует врезал уже обоим сразу. Не-модификант не провернул бы такой фокус достаточно быстро, – Вайолет не смог удержаться