Код Гериона. Бессмертие без жизни - Людмила Брус

отсрочкой. Первые пятнадцать минут, что Вайолет одевался, я ходил по мастерской кругами, всматриваясь в рукотворные джунгли за стенами и ловя взглядом случайную тень. Затем это мне надоело, и я решил сделать дополнительный фотосинтезирующий рюкзак – теперь уже для себя.

Но вот, наконец, Вайолет торжественно вышел из «гардеробной», перебросив пучок дредов через плечо. Иссиня-черная чешуя делала его похожим на молодого сильного дракона.

– Как тебе, а? – хакер вскинул голову так, словно уже стоял у трапа на «Фермион».

– Куда ты спрячешь эту красоту, приятель? – я потрепал рукой его фиолетовые «щупальца».

– Об этом говорить рано! – смутился хакер.

–

– Пошли-ка отсюда. Попытавшись выйти в сад, мы обнаружили, что двери мастерской заблокированы.

– Эге! За нами едут! – заметил хакер, но без особенного волнения.

– И?

– Ты про «Илмаринен» не забыл?

– Он же без батарей…

– Я с батареями, – модификант хитро подмигнул. – Прости, дружище, но с бухты-барахты такой инструмент не освоишь, особенно если придётся дать бой! Мы, если что, не в Омниверсе.

Из старого, сброшенного вместе с одеждой рюкзака, хакер проворно достал матовый серый цилиндр с резьбой. Не дожидаясь просьбы, я ввернул его в центр кислородного рюкзака и только секунды две спустя рассмотрел, что на рукавах и перчатках гаванского скафандра были контакты. Было ли так задумано изначально, или Вайолет доработал конструкцию самостоятельно, я не знал – да и не все ли равно? Защелкнув крепления антиграва, он велел мне держаться позади, выставил левую ногу вперед и в сторону, принимая позу поустойчивей, и послал гравитационную волну, ничего не оставившую от дверей.

– Моё улучшение! – похвастался Вайолет, выскакивая во влажную, ароматную темноту. – Это вам не бочками в «Пучине» швыряться!

Проигнорировав припаркованный болид, рванул по одному ему известной траектории, почти неразличимый в темноте. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним, спотыкаясь о корни деревьев и прикрываясь от хлещущих по лицу веток. Остановились мы у влажной каменной стены – границы сада. За лианами, которые густо ее покрывали, был небольшой закрытый люк. Тэцуо разворотил замок новым «залпом» из антиграва, и мы очутились в узкой шахте с уходящими вниз металлическими перекладинами. По всей длине шахты тянулись артерии города – трубы водопровода и канализации.

– Здесь аккуратно, ничего не ломай, – предупредил хакер. – Оторвёмся в другом месте!

Сначала наш путь шёл вниз, затем раздваивался: на четвереньках мы поползли вправо. В некоторых местах трубы подтекали; пахло сыростью, изредка – кое-чем похуже. То поднимаясь, то спускаясь, то двигаясь горизонтально, мы достигли водоочистительной станции, откуда выбрались без приключений. К моей радости, мы разминулись с дежурным, и пострадали от нашего визита только датчики движения: их ликвидировал хакер. Я не уставал удивляться богатству сенсоров, которым оснастил себя Вайолет: он засекал опасности задолго до того, как те успевали заметить нас.

Дождавшись, когда инженер вернётся на пульт, Вайолет велел мне надеть шлем, а затем дал залп из «Илмаринена» по двум из пяти насосов, подававших на обработку сточную воду. Нечистоты под давлением брызнули во все стороны, быстро наполняя зал. Досталось и нам: меня зловонная струя ударила прямо по визору шлема, закрывавшему лицо. Спустя секунды три заверещала сирена, но к этому времени мы уже неслись к межуровневой аварийной лестнице; на счастье, выход открылся перед нами сам.

– Ты зачем сломал насосы, а? Что тебе другие люди-то сделали? – возмутился я, когда звуки сирены за нашими спинами почти затихли. И ребёнку понятно, что в поселении с замкнутым жизнеобеспечением диверсия на инфраструктурном объекте – большая угроза для всех обитателей.

– При крупных авариях автоматически открываются дополнительные переходы; мы сейчас как раз в таком. И потом: переполох да сумятица – лучший фон для побега. Пускай директора в кои-то веки решат реальную проблему!

– Только вот проблему ты создал всему городу. Который спал, видел сны и слышать о нас не желал!..

– Течь ликвидируют самое большее часа через два; от жажды никто не умрёт, в дерьме никто не утонет. И вообще, Уинстон, – ты мораль читать приехал или вызволять меня из беды?

– Тоже мне, принцесса в опасности. Ты и без меня мог бежать – давным-давно. Кто знает, может, Максим был бы сейчас жив, осени тебя чуть раньше.

Вайолет ощерился, словно хотел меня треснуть, но ничего не сказал и не сделал – лишь громко потянул носом пыльный воздух. Двигаясь к поверхности, мы миновали три пролёта. Каково же было мое удивление, когда за очередным выходом в город я увидел уже знакомый багги и его хозяина – Томми, который удивлённым нисколько не выглядел, но на меня зыркнул всё же враждебно. Когда только Вайолет успел с ним связаться?..

– Что с воротами? Их не перекрыли? Успеем проскочить? – спросил хакер вместо приветствия, проворно забираясь в машину.

– Успеем! – сверкнул зубами Томми. – Но сначала – задаток. С вас триста, ребята. С каждого.

– Уинстон, расплатись! – велел Тэцуо, и я протянул Томми карту. В ценах я не ориентировался, но по лицу хакера было видно, что его отчаянным положением перевозчик нагло воспользовался. – Кстати, Томми, не знаешь, что это сирены среди ночи так развылись?

– Да шут их знает; может, реактор опять потёк… Эвакуацию не объявляли, и на том спасибо. А если подумать, то куда нам при большой беде эвакуироваться? Не к ним же? – он кивнул на меня, словно я был в чём-то виноват.

– Тебя, Томми, Республика ничем не обижала, – прошипел я в ответ. – Дуться на меня нечего. И при большой беде, хочу заметить, никто без помощи не останется. Даже ваш Совет директоров.

– А это уже лишнее! – вставил Вайолет. – И мой тебе совет, Уинстон: брось привычку разъяснять всем и каждому, что и ты хороший, и все твои сограждане святые. Лишняя трата сил и времени… Если кто тебя не любит – то и чёрт бы с ними!

– А что это, ребят, от вас так дерьмом несёт? – спросил Томми, нарочито громко принюхавшись.

– За «люцифером» на ферму лазили, – безмятежно сказал Тэцуо. – В Арконе такие грибы не растут, а Уинстон их дома разводить хочет. – Кому ж он их там продаст, когда ни у кого денег нет! – сухо усмехнулся перевозчик.

– Самому пригодится, – буркнул я, ничего так сильно не желая, как поскорей оказаться в пустыне.

Дорога наружу воспринималась как в обратной перемотке: те же угрюмые туннели, лифты, и, наконец, ворота, где для выхода требовалось отсканировать руку – на этот раз другие, помеченные «уровень 0». Мы с Томми по очереди отметились на сканере, но Вайолет остался сидеть в багги.

– Пожалуйста, зарегистрируйте третьего пассажира, – промурлыкал голос программы, ожидаемо пронюхавшей, что наша компания пополнилась.

– Стерва драная! – выругался Томми и обратился к Вайолету: – Давай-ка на выход. Мы проедем сами, а ты проскочи следом, пока ворота открыты. Они медленные.

– Не может всё быть так просто, – возразил я.

Но хакер, словно не услышав, покинул машину и вплотную подошел к воротам – проверить, не предусмотрено ли ловушек для желающих нелегально покинуть город. Хотя Новая Гавана предоставляла свободный въезд даже таким, как я, не верилось, что Совет директоров отпустит нужного ему человека.

Мои мысли подтвердились, когда за нашими спинами остановились три тёмно-синих болида. Из первого вышел тощий, как жердь, человек – лысый, неопределённого возраста, с выпуклым широким лбом, заостренным носом, короткой огненно-рыжей бородкой и блеклыми, словно неживыми глазами. Следом возникли два молодчика в глухих шлемах и матовых черных скафандрах. На рекламной голограмме, которую я подсмотрел на улице, они значились как «добровольная милиция». Угу. Такая же «добровольная», как я – одноглазый!..

– Доброй ночи, джентльмены. Вернее, доброе утро! – обратился к нам рыжебородый. -Я Жан Дюплесси, старший директор по безопасности. Боюсь, что одному из вас сегодня придётся остаться дома…

– Боюсь, что один из нас, – сказал я, выступая вперед, – вернул себе гражданство Марсианской коммунистической республики и вернётся в свой настоящий дом. И удерживать его насильно никто не имеет права.

Я увидел, как