Физрук: на своей волне - Валерий Александрович Гуров

мелкий заскулил и ещё сильнее вжался в ноги, хвост совсем куда-то исчез. Он начал царапать мои брюки лапками, умоляя поднять его повыше, подальше от зверюги. Я взял его на руки — мелкий сразу вжался в грудь, будто под бронежилет спрятался.

Юра с ленцой одёрнул поводок, и его кобель, как танк, развернулся прямо в нашу сторону. Хозяин шагнул за ним следом, намеренно выбирая траекторию так, чтобы оказаться нос к носу со мной.

— Ну что, Вован, — ухмыльнулся он. — Гуляем?

Я быстро оглядел двор. Если этот лосяра сорвётся — песню «Реквием» можно заказывать сразу. Нужен дрын, хоть что-то. Глаза зацепились за палисадник. Там, между облезлыми кустами сирени, торчала металлическая труба, выкрашенная зелёной краской. Труба ржавая, но явно тяжёлая. Если вмазать, то удар получится — будь здоров.

Я машинально сжал Рекса крепче, а сам чуть шагнул к палисаднику, чтобы схватить трубу, если Юра не угомонится.

Тот снова отпустил длину поводка так, чтобы псина могла рвануть вперёд, но всё ещё оставалась «на верёвочке». Расстояние между нами мгновенно сократилось на метр, два — и здоровенная голова волкодава уже показалась в паре шагов.

Рекс ещё сильнее вжался в меня, лапки царапали рубашку, а глаза вылезли на лоб.

— Не дрейфь, Рекс. Если подойдёт, я ему черепушку напополам расколю.

Юра слегка подтянул руку, поводок туже натянулся и в тот же миг псина замерла. Было видно, что хозяин играется и делает это с удовольствием. И отступать он не собирается.

Я выхватил трубу из земли и, недолго думая, ударил ей по асфальту. В десятке сантиметров от пятака волкодава. Тот зашёлся лаем, вряд ли испугался, но хозяин тотчас натянул поводок.

— Ты бы собаку на поводке держал, — отрезал я. — Не один тут живёшь.

Юра фыркнул, будто я сказал что-то нелепое.

— Да чё по кайфу — так и делаю.

— Чё по кайфу ты будешь делать дома, когда никто не видит? — продолжил я, не повышая тона.

— А чё, проблемы?

В ухмылке Юры мелькнул азарт, то самое «проверим, кто тут мужик», и он расправил плечи.

— Проблемы будут у тебя, когда я сначала твоей собаке голову трубой проломлю, а потом и тебе, — процедил я.

— Уверен?

— Давай проверим, — я крутанул трубой.

На секунду всё вокруг застыло. Бабки замерли на лавочке, одна женщина, проходившая мимо, достала телефон. Из окон кто-то выглянул.

Я был готов к драке, но из-за угла двора вдруг раздалось резкое:

— Мужики, расходимся!

И словно из воздуха перед нами вырос участковый. В форме, в фуражке, с папкой под мышкой. Он встал между мной и Юрой, не давая сблизиться.

Я всё ещё держал трубу в руке, Юра тоже не сдавал позиций — грудь колесом, ухмылка на роже, пёс рычит.

— Так, я вам что сказал? Расходимся!

Участковый повернулся к Юре и ткнул пальцем в грудь.

— Ты, Белов, по-моему, совсем страх потерял. Напомню, что ты у нас на условке. Захочешь ещё раз фокусы такие показать — сядешь уже реально.

Юра хмыкнул, но видно было — услышал.

— Пошли, Губитель, — процедил он сквозь зубы и дёрнул поводок.

Губитель. Я аж внутренне присвистнул. Ну ни фига себе у него кличка для собаки. И ведь подходит…

Псина рванула было вперёд, но Юра резко одёрнул его.

— С тобой ещё поговорим, жирный, — уже отходя, бросил он мне.

— Обязательно, — ответил я.

Юра ушёл, а участковый ещё пару секунд смотрел на меня, потом перевёл взгляд на трубу.

— Железку убери. Я всё понимаю, конечно, но мне протоколы писать ни к чему.

Я опустил трубу. Рекс, всё это время дрожавший в руках, наконец перестал визжать.

— Володя, ну ты-то куда лезешь? — спросил участковый.

Я сразу понял, что участковый меня знает.

— Этот же идиот, — продолжил он, указывая на Юру, который уходил. — Сиделец, раньше дрался как околофутбольный хулиган. Он тебя забьёт и всё — потом может и не вспомнит.

— Ну или наоборот, — отпарировал я.

— Прошу тебя, — участковый положил руку мне на плечо. — Не связывайся с ним. Он опасный, а я в следующий раз могу не успеть.

Я усмехнулся уголком рта, сделал вид, что обдумываю благие советы.

— Так если он опасный, чего тогда не закрыли?

— Ты ж сам знаешь, — отмахнулся участковый. — Сложно. Люди у нас разные, и перед законом все равны, а есть тот, кто равнее. Не связывайся, Володя. Это себе дороже будет.

Участковый, пробурчав что-то про отчёт и протоколы, зашагал прочь. Я дождался, пока фуражка скроется за углом, потом присел на корточки и аккуратно спустил Рекса на землю. Тот поначалу упирался лапами, не хотел отпускать мою грудь, но всё-таки оказался на асфальте.

— Вот и всё, — сказал я, глядя на песеля сверху вниз. — А ты боялась, только юбочка помялась.

Рекс встряхнулся и оглянулся на место, где только что стоял Губитель. Лапы у него ещё подрагивали, но уже видно — отходил.

Я выпрямился, сунул руки в карманы и задумчиво посмотрел в ту сторону, куда ушёл Юра. Борзый слишком. И кто бы там за ним ни стоял, так себя вести я не позволю.

Посмотрим, разговор у нас ещё впереди. И не только разговор.

Я пнул носком туфли валявшийся на дорожке камешек.

— Ну что, пойдём ещё пройдёмся, Рекс.

Я двинулся дальше по двору, пёс робко потрусил рядом. Хотелось не только успокоиться после этой встречи, но и осмотреться — что за район, кто тут хозяева, кто шушукается у подъездов. В моём времени такие детали решали многое. И сейчас решат.

Мы обогнули детскую площадку, и я начал проходить мимо места, где стоял мой многострадальный «Матиз». Я заметил, что на его крыше лежал чёрный пакет.

— Чё за суета?.. — пробормотал я, остановившись.

Внутри кольнуло нехорошее предчувствие. В девяностые я всякое видал: тогда могли и машину подорвать, и гранату в багажник кинуть… а вот это… вот это хрен его знает что!

Я подобрал с земли камень и, отойдя подальше, кинул в пакет. Послышался глухой удар, и я машинально прикрылся, готовый к взрыву.

Но нет…

Ничего не случилось.

Мимо проходил какой-то мужичок в кепке, с сумкой.

— Делать нечего, что ли? — буркнул он.

Я не ответил. Лучше тут перебдеть, чем недобздеть.

Я поднял с земли сухую