Физрук: на своей волне - Валерий Александрович Гуров

Но я, стиснув зубы, бежал. Пусть медленно, пусть, наверное, любой школьник, даже первоклашка, на физре обогнал бы меня играючи, но я не останавливался.

Пот катил градом, заливал глаза, футболка моментально прилипла к спине. Дыхание сбивалось, а лёгкие будто сжимали в кулак, воздух резал горло. Каждые десять метров хотелось остановиться, согнуться пополам и выматериться так, чтобы весь район услышал.

— Давай, давай, родной, — шепнул я себе под нос.

Рекс бежал рядом, иногда косился на меня, и в его собачьих глазах было что-то вроде поддержки: «Держись, мужик, прорвёмся».

Глава 15

Сразу за домом расположилась церковь, правее детская площадка, целый этакий городок. А чуть ниже был парк, стоявший на реке.

Когда я «добежал» до парка, организм буквально пылал, как при повышенной температуре.

— Отлично… — я с трудом сглотнул вязкую слюну. — Сейчас окунуться не помешает.

В голове уже рисовалась картинка: скинуть вонючую, мокрую от пота майку, шагнуть в воду, и пусть течение смывает усталость и все проклятые лишние килограммы.

Я «побежал» дальше, скорее уже перейдя на быстрый шаг. Остановился у набережной, упёрся руками в колени, отдышался. Сердце колотилось так, что я слышал удары пульса в висках.

В этот момент боковым зрением я заметил фигуру. На бетонном блоке у самой воды сидел бомж — сгорбленный, небритый и с мутной тоской в глазах. Ладони его были уткнуты в колени, рядом лежал пластиковый пакет, в котором, похоже, не было ничего, кроме пустых бутылок.

Я посмотрел на него внимательнее. Обычный, из тех, кого мы привыкли не замечать. Но в лице его было что-то знакомое… боль прожитых лет.

— Ты чего, отец? — спросил я, присаживаясь на корточки неподалёку.

Он поднял на меня глаза, в них промелькнуло удивление. Было видно, что давно с ним по-человечески никто не разговаривал.

— Да чего… — он вздохнул. — Жизнь помотала. В девяностых прогорел. Свой бизнес был маленький… да тогда жрали всех подряд. Хату потом отняли… и вот, оказался на улице.

В его голосе так и сквозила пустота.

— Даже бухнуть нечего, — добавил он горько. — Вот и сижу, воздух глотаю.

Я кивнул, чуть задумавшись.

— Понял. Девяностые — тяжёлое время.

Я сунул руку в карман, вытащил пятёрку — пробежка пробежкой, но бабки я привык носить с собой. Не все, конечно, но жизнь разные сюрпризы может выдать. Протянул деньги мужику.

— На, держи. Только давай без саможалости, бери себя в руки и сопли вытирай, — сказал я.

Он взял купюру так осторожно, будто я ему золотой слиток вручил.

— Спасибо, брат… спасибо, что хоть слово сказал по-человечески, — прошептал он.

Я пожал плечами.

— И ещё. Там за домом, в мусорке, я мешки выкинул с одеждой. Пиджаки, брюки, рубашки — может, что-то под себя подберёшь. Хлам, конечно, но лучше, чем ничего.

Глаза у него загорелись.

— Спасибо, — сказал он уже твёрже и как-то странно покосился на моего песеля. — Спасибо тебе, милый человек, падлой буду не забуду.

Я кивнул и поднялся, глядя на реку. Не знаю почему зацепило… каждому своя доля досталась в девяностых. Одни выжили, другие — вот так остались с пустыми руками.

Я стянул с себя мокрую от пота майку, штаны и кеды с носками — оставил кучкой на берегу.

Вдохнул полной грудью — вода пахла речной тиной. Рекс сидел рядом, шевелил ушами, смотрел на меня с сомнением.

— Чё, думаешь, кинуть тебя в воду, чтоб сразу поплыл, как торпеда? — сказал я, глядя на пса. — Ладно, обойдёшься. Сиди, охраняй шмотки.

Песель тихонько тявкнул, будто понял, что участь быть выброшенным в реку пока отменяется.

Я шагнул в воду. Ощутил приятный холод по щиколотки, потом зашёл до колен, привыкая. Тело отозвалось приятной дрожью. Я нырнул, сделал пару резких гребков.

Вода оказалась именно такой, какой я ждал: прохладной, но не ледяной. Каждое движение рук и ног было как упражнение с дополнительным весом. Отличная нагрузка, идеальная даже.

Тело неплохо плавало, видно, Вовка часто приходил на реку купаться. Я доплыл до середины реки, чувствуя нагрузку. Развернулся к берегу… и застыл.

На том самом месте, где я оставил Рекса, началась непонятная суета. Пёс носился кругами и визжал, будто обезумел. А рядом стоял бомж и ковырялся в моих вещах. Он наклонился к моей кучке одежды, что-то поднял… и посмотрел прямо на меня.

— Да… твою мать, — выдохнул я, ускоряя гребок и плывя обратно к берегу.

Выбрался на берег, и первым делом кинулся к кучке, где должны были быть шмотки.

Пусто.

Погодьте… а Рекс где⁈

Хрен с ними с тряпками, а где собака⁈

— Вот же ж гадёныш, — процедил я сквозь зубы.

Бомж поныл, сопли на кулак понаматывал, а потом кинул, как лоха. Только вот я не лох, и он явно перепутал! Вот козёл-то, походу решил восполнить белковый рацион? Сожрать песеля⁈

— Ну, сука…

Я оглядел себя — из одежды оставались только семейки. В трусах поутру по району не побегаешь. Но выбирать не приходилось.

— Так, и куда он свалил? — я начал озираться по сторонам.

С берега уходила развилка — две тропинки, обе вели в разные стороны. И хоть шаром покати. Следов толком не видно. Но мой взгляд зацепился за пустую бутылку водки, валяющуюся прямо на тропинке слева.

Я бросился по тропинке, та петляла меж кустов, ноги вязли в мокрой траве. Через пару минут выскочил на дорогу. Честный народ уже тянулся на работу — по дороге мелькали машины и автобусы.

Бомжа я увидел сразу, и от увиденной картины у меня глаза чуть на лоб не вылезли.

Бомж… ехал на самокате. Одной рукой подонок держал руль, другой — моего Рекса. Собака извивалась, дрыгалась, но силёнок у Рекса было явно маловато.

Я замер, понимая, что на своих двоих мне бомжа не догнать. Вот тебе и верь, «потомку девяностых», что он «пацан правильный» и его «жизнь помотала»…

Я огляделся и увидел жёлтый силуэт — малый с жёлтым рюкзаком ехал на электрическом мопеде. Ехал бесшумно, петляя среди людей.

— Э, тормози! — крикнул я, когда тот проезжал мимо меня.

Бедолага вроде услышал, но тормозить не собирался. Он попытался объехать меня, но я резко шагнул вперёд и хватанул Шумахера за рюкзак.