Тяжёлая реальность. Калейдоскоп миров - Хайдарали Мирзоевич Усманов

Далее – примерка. Скафандр был тяжёл, но гибок. Плиты скользили по стыкам, подстраиваясь под формы оператора. Он лёг на надувной стол, и двое техников закрепили рунные зажимы. Коннекторы из бронзового сплава, они должны были сцепить скафандр с корабельной шиной в режиме “реального времени” – питание, мониторинг, но без полного интерфейса, чтобы не дать материалу поглотить ресурсы “Трояна”. Кирилл провёл рукой по внутренней прокладке. Там была сеть тончайших сенсоров, как паутина, на ней – мелкие выступы для контакта с кожей. Это была не просто броня. Она требовала согласия тела своего носителя.

Потом он встал. Плотно надев поддевку – теплоизолирующий слой, который не должен был резонировать с скафандром – парень пригнул голову, и двое техников, работая в обеих плоскостях, натянули чешую ему на плечи. Замки щёлкали, руны на внутренней стороне вспыхивали фосфорическим светом, как будто пробуждались. На шее у скафандра лег мягкий манжет с кристаллическим интерфейсом. Что было странно, так это то, что на касание он выдавал слабое покалывание, как некую вибрацию.

Подключение к корабельной шине прошло в два этапа. Сначала – пассивное питание для поддержания жизненных функций скафандра. Нагрев… Циркуляция… Затем – установка “прослушивающего” канала, который “Анвил” будет использовать, чтобы считывать реакции материала. На экранах появилась шкала. Био-импеданс… Фазовая синхронизация… Коэффициент спин-выравнивания… Все числа дрожали и изменялись. Но пока что держались в пределах, которые “Анвил” определил как “бездействие”.

Кирилл почувствовал, как скафандр облегает его, как жилет облегает тело. Внутри раздался тихий звон – не в ушах, а в самих костях его тела. Сетка сенсоров подтянулась по шее, плечам, спине. На голограмме “Анвила” загорелась первая метка:

“Контакт биологический – установлено. Режим мониторинга – активен.”

Потом – вторая:

“Фазовое смещение активирующего поля – стабильно.”

Кирилл сделал глубокий вдох. Маска защищала не только тело – она просила согласия мысли. На внутренний интерфейс можно было вывести небольшую панель управления, и он видел на ней собственные биосигналы. Частоту сердцебиения. Потоки нейронной активности. Теперь ему было ясно то, как именно этот скафандр различает “свой – чужой”. Он отстраивает биофазу носителя как шаблон. Наноботы “чёрного песка” считывали чужое поле и, увидев обратную фазу, не воспринимали носителя как цель. Это была система самопризнания на квантовом уровне.

Но сейчас это знание не равнялось безопасности. Так как Кирилл и сам уже прекрасно понимал, что единственное, что стоит между ним и опасностью – это окно времени и сила корабельных щитов. Он запустил подготовку для выхода. Тросы… Резервные окна ЭМИ… Дистанционные датчики… Вторичный модуль связи и линия аварийного вытягивания… “Троян” развернул симуляцию:

“Выход на двенадцать метров наружу… Четыре метра в сторону… Три оборота вокруг вектора – оценка риска шестьдесят две сотых… При любом всплеске активности – отсечение и возврат…”

Он увеличил параметры до “максимально консервативных”, но всё равно в углу экрана мигнула пометка:

“Риск непредсказуемый – адаптация роя возможна.”

Оставалось ещё одно – тестирование взаимодействия с защитным полем корвета. Скафандр нуждался не просто в том, чтобы быть невидимым для роя – он должен был остаться таким, выйдя из-под защиты корабля. Если наночастицы всегда “не видят” этот материал, то дело просто – выйти и исследовать. Но если их поведение зависит от глобального поля, от сопряжения с энерголиниями самого древнего “дредноута”, то результат может быть иной.

Потом Кирилл связал скафандр с судовым логом. Активировал запись всех параметров. Затем, медленно, почти ритуально, он дал команду на понижение внешнего щита “Трояна” до “минимума удержания”. Так, чтобы поле корпуса лишь едва фильтровало пространство – минимальная защита, но достаточная для краткого окна. Он чувствовал, как под стопой корпус корабля слабо дрогнул. Щиты сжались, а внутри скафандра это ощущалось как лёгкое давление. На мостике погас внешний индикатор “корпус в защищённом режиме”. Защита была уменьшена. Окно шестьдесят секунд.

Он сделал шаг к люку. Трубчатая дверь хрипнула, гидросистемы шуршали, и “Троян” открылся маленькой пастью, опустив аппарель шлюзового отсека. Воздух из ангара пронёсся, нёс с собой запах пороха и старых нагретых металлов, и – едва уловимый – запах пыли, который в глубине был иного оттенка, словно уголь, что дышит маслом. Всё это показывали датчики переносного узла сенсоров, что Кирилл нёс в руке. За пределами ангарного зала всё ещё пульсировал какой-то туман и шевелились непонятные тени.

Первое, что он увидел, когда ступил на гребень проёма – как пробиваются крошечные мерцания в воздухе. Волна чёрных точек, которые словно подчинялись невидимому “ветру”, а затем началось то, что он нащупал раньше в пробирке. Частицы устремились в сторону, как металлические мотыльки. Они не летели прямолинейно – их движение было коллективным, корректируемым, как у стаи рыб. И всё же, при виде скафандра они не бросились расползаться по его швам. Они приблизились, остановились на расстоянии – словно бы изучили метку и… Отступили… Поле фазы считывания не вызывало ответной агрессии.

Сначала это было облегчение. Но через секунду “Троян” зашумел в эфире. В спектре появились отклонения – локальные кластеры частиц начали формировать цепочки, которые направлялись вдоль обшивки ангара. Они не нападали на скафандр, но начали обходить его, искать уязвимости в защите “Трояна”, в его стыках, во внешних пазах. Похоже, рой концентрировался на том, чтобы найти источник “чуждых” фаз и уничтожить его.

Кирилл шел по трапу, держа руку на поручне. Под ногами ощущалась слабая вибрация. Он мысленно отметил, что скафандр действительно работал. Но он не был абсолютно автономен. Его носитель всё равно оставался “записан” на окружающее поле. Наночастицы могли окружать и изучать, модифицировать окружающее, выискивать “дыры” в этом своеобразном интерфейсе. Значит, его задача – не просто носить броню, а уметь влиять на окружающую среду. В этот момент в голове парня возникла идея. Если скафандр – это полноценное “зеркало” роя агрессивных наноботов, то можно попробовать включить обратный резонанс через корабельные системы. Послать в пространство не просто ЭМИ, а модуляцию, которая перекроет “паспорт” роя, и заставит его частицы “видеть” не только этот скафандр, но и сам корвет как “инфицированный”, и отступить. То есть – можно было попробовать использовать весь собранный материал против собственной утилитарной защиты этого древнего корабля.

Он вернулся в шлюз, когда “Троян” сообщил:

“Адаптация зарождена на периферии, скорость адаптации – низкая, но экспоненциально растёт. Временное окно – сокращено до тридцати восьми секунд.”

Сердце парня уже гулко стучало от напряжения, но в глазах было только холодное сосредоточение. Они получили подтверждение гипотезы. Этот необычный скафандр обеспечивает локальную защиту, но