Мосты Норланда - Дмитрий Павлов

– Нильс Сандберг, капитан, ранен, – чуть слышно шептала она. – Ян Фредерикс, гвардии поручик, убит. Густав Хампус, вольноопределяющийся, убит. Боже, его отец учил Фрея в Политехе!

Фрея заметила фамилии близнецов Юнкеров: ранены, живы! Принцесса бросилась к машине графини.

– Госпожа Юнкер, ваши сыновья только ранены. Теперь с ними ничего не случится, я знаю!

Пожилая дама распахнула дверь перед принцессой.

– Садитесь! Не надо бросаться ко мне со всех ног, это неприлично, – старуха ни при каких обстоятельствах не упускала случая отчитать «эту молодёжь». – Вы должны были послать за мной компаньонку.

Краем глаза Фрея заметила, как старуха Врангель, читавшая гранки в карете вдруг покачнулась и откинулась на сиденье.

– Что с ней?

– Полковник Альфред Врангель, убит, – вместо ответа прочла графиня.

– Но разве полковники ходят в атаку?

– Сегодня ночью их полк уничтожили целиком, вместе со штабом.

– Она хотя бы знает, что с её сыном, – вздохнула принцесса. – А от Фрея никаких вестей.

Лабиринт проток и болот тянулся бесконечно. Относительно сухие участки кочкарника сменялись топями, которые приходилось преодолевать по зыбкому ковру из трав, нащупывая путь шестом. Однажды Фрею посчастливилось выйти на гать, ведущую в сторону фронта. Но через пару сотен метров гать упёрлась в озеро посреди непроходимой трясины. Под вечер болото укрывал туман, плотный, как пуховое одеяло. Бывшие у Фрея галеты и шоколад давно кончились, сапёр питался болотной клюквой и увядающими ягодами ежевики, растущей на крохотных возвышенностях. Однажды удалось застрелить утку, кормившуюся в озерце среди рогоза. Подвяленное на ветру мясо внушало надежду на благополучный исход. Под вечер Фрей забивался в чащу и разводил костерок, чтобы согреться. Если рядом росла ёлка, Фрей устраивал лежбище из елового лапника, если ёлок не было, приходилось спать на влажноватых стеблях камыша.

На пятый день пути Фрей сидел на кочке и рассматривал компас. Сапёр уже должен был преодолеть плацдарм, пересечь линию фронта и углубиться на территорию Понизовья, ещё не занятую врагом. Канонада звучала со всех сторон, ночью лес озаряли зарницы осветительных ракет, но фронт, окопы и блиндажи как будто существовали в параллельной вселенной, которая не соприкасалась с той, по которой пробирался Фрей.

Вдруг стрелка на компасе сделала несколько оборотов и указала направление, противоположное тому, в котором пять дней подряд шёл Фрей. Из зарослей ольхи послышалось мычание коров.

– Вила, Вала, Сула, Скога – раздался низковатый голос женщины, созывающей стадо. – Умма ни те!

Фрей узнал фразу из древнего языка, на котором обитатели Севера говорили ещё до того, как ладьи Эрика Основателя приткнулись к пляжу на Кабаньем острове. Сапёр встал. Навстречу ему из ольховника вышла рослая женщина в полосатой юбке и щеголеватой душегрее, расшитой бисером. Голову и плечи крестьянки покрывала алая шаль с бахромой.

– Амми та них! – поздоровался Фрей, старательно выговаривая непривычные слова.

Женщина оценивающе глянула на сапёра и с хитрой улыбкой поманила пальцем. Шагая с кочки на кочку, они вышли к протоке, за которой Фрей увидел бревенчатую хибарку под камышовой крышей. Через протоку к хижине вёл мостик из неошкуренных берёзок. Перед Фреем распахнули дверь на кожаных петлях: заходи! Фрей вошёл, присел на топчан и осмотрелся.

Четвёртую часть дома занимала печь, кривобокая, с растрескавшейся штукатуркой. У печи стояли ухват, кочерга, веник из берёзовых веток. Полки заняты горшками и чугунками, стопками мисок, берестяными туесками с припасами. На стене тикали часы-ходики с гирьками вместо пружины – хозяйке были не чужды блага цивилизации. Под потолком на бечёвках висели пучки трав. Пахло сырым деревом и дымом.

Хозяйка вернулась из хлева и протянула Фрею кружку молока с овсяной лепёшкой. Она молча смотрела, как человек ест. Потом села рядом и подняла юбку, обнажив полные белые колени. Всё было как в страшных сказках, которые в Норланде рассказывают по ночам. Про бездонные понизовские болота, про запутанные тропы, ведущие в никуда и про болотную владычицу Хульдран, завлекающую мужчин в свою лесную избушку. Сказки говорили, что надо делать, чтоб поутру выбраться из топей живым. Фрей приобнял свою нежданную подругу за талию, другую руку положил ей на бедро. Женщина громко засопела, откинулась на топчан и потянула сапёра за собой.

Утром Хульдран вывела Фрея на опушку леса. С пригорка поручик увидел мотки колючей проволоки, окопы, пулемётные гнёзда. Из воронки торчали перекрученные ржавые балки, бывшие когда-то рамой взорванного грузовика. Фрей заметил знакомый блокгауз с двумя входами. Каким-то непостижимым образом ведьма провела его через линию фронта прямо к штабу полка, откуда Фрей начинал своё путешествие.

Фрей понял: он должен что-то оставить провожатой. Необязательно дорогое, но бесценное лично для дарителя. Конечно, Фрей в безопасности, на опушке леса ведьма не имеет власти над ним. Но законы не следует нарушать, даже сказочные законы. Фрей снял с шеи подарок матери, кипарисовую ладанку на кожаном темляке и протянул женщине Её простоватое лицо озарилось улыбкой.

– Госпожа, подберите свой великолепный шлейф, чтобы он не испачкался, – сказал Фрей, когда ведьма повернулась к лесу.

Хульдран обернулась и улыбнулась любовнику. Её хвост, с кисточкой, как у чёрта на лубочной картинке скрылся под юбкой. Мгновение, и ведьма растворилась в лесу.

– Пароль! – потребовали солдаты, едва поручик спрыгнул в ход сообщения.

Пароль, который знал Фрей, устарел несколько дней назад. Без лишних разговоров сапёра скрутили и втолкнули в штабной блиндаж.

– Ну какого чёрта! – полковник был в исподней рубахе, половина лица в мыльной пене, в руке бритва. – Шляются тут всякие!

Не разобравшись сослепу, полковник врезал Фрею в скулу. Удар у господина офицера оказался неслабым. Фрея отбросило к стене, сверху посыпалась древесная труха и песок.

– Поздравляю, господин полковник! Вы только что треснули члена правящей династии.

– Фрей! – полковник нацепил очки и наконец узнал сапёра. – Ну извини, я уж и ждать тебя перестал.

Денщик был послан за кипятком, господин полковник самолично строгал на столе копчёную до твердокаменного состояния колбасу.

– Фрея в порядке? – спросил сапёр.

– В относительном. На обратном пути твои бойцы нарвались на заслон, а Фрея не смогла укрыть их должным образом. Был бой, половина отряда полегла в болоте.

– А Фрея?

– Её вынесли на плащ-палатке. Нет, не ранена, но была чуть живая, когда я её увидел. Похоже, отводить глаза целому полку совсем не то же самое, что устраивать фейерверк в бальном зале. Это намного тяжелей.

– Что с моим братом?

– О нём никаких вестей. Вероятно, его с напарником снесло течением, и они вышли к позициям наших соседей. Связи с ними нет, телефонные кабели рвутся каждый день, а телефонисты,