Мосты Норланда - Дмитрий Павлов

– А, вас уже известили! – агент заметил конверт из рикстинга.

Блом по-хозяйски устроился за столом и выложил на скатерть пухлую папку с бумагами.

– Вы попали под следствие, значит, задеты интересы правящей династии, – объяснял агент. – Вам нельзя отвечать с кондачка. Их величество поручили мне подготовить вас к заседанию комиссии.

– Поговорим о моих преступлениях? – насмешливо спросил Фрей.

– Нет, о тайных делишках членов комиссии. У вас есть свободное время? Отлично! Сейчас и приступим.

Заседание назначили в Голубой гостиной рикстинга, отделанной в духе Первой империи – с арками, колоннами и лепниной. Барельефы на стенах изображали соратников Эрика Основателя. В античных хитонах и сандалиях они рубили великанов древними гладиусами. Статуя Победы из глубины зала грозила врагам королевства бронзовым мечом.

– Пирожки! – нёсся из приоткрытой форточки истошный вопль торговки. – Румяные, с пылу с жару! А кому пирожков с капустой, горохом, потрошками?

Председатель рикстинга, толстый и одышливый старик Петер Нильсон закрыл форточку и повернулся к выборным, собравшимся за круглым столом.

– Итак, начнём. Господин Унрехт, вы…

– Перед допросом я намерен внести небольшое изменение в регламент, – перебил председателя Фрей.

– На каком основании? – взвился Мозес Финкельстон, вожак фракции монархистов, невысокий, длиннорукий, со сверкающей в свете люстр лысиной.

– На том основании, что если моё предложение не примут, я встану и уйду.

– Не уйдёте, – ответил Финкельстон. – За дверьми стоят приставы рикстинга. Они вас не выпустят.

– Думаете, приставы рискнут остановить члена Старшего дома? – в голосе Фрея звучала издёвка. – Смелые люди! Самоубийственно смелые.

– Мы готовы выслушать вас, – примирительно сказал Нильсон.

– Я требую, чтобы меня не прерывали в отведённое мне время. Если же кто-то прервёт, я запущу в него этим, – Фрей подкинул в руке том «Наставления по сапёрному делу», – Здесь триста грамм чистого знания. Если такое прилетит в лоб – будет больно.

Депутаты недоумённо переглянулись. Они не привыкли к тому, чтобы подследственный диктовал свои условия.

– Ну что же, требование вполне обоснованное, – согласился Нильсон. – Пожалуй, мы примем его и вам не придётся бросать вашу книжку.

– Отлично! – воскликнул Фрей и положил перед собой старинный брегет. – Начнём.

Сапёр повернулся к сидящему рядом упитанному хрюнделю, представителю партии прогрессистов.

– Вы ведь господин Хокансон? Разъясните мне один вопрос: по законам Империи всё имущество мятежников, то есть нас с вами, все вклады, недвижимость, акции, кои окажутся в поле зрения имперского министерства финансов, должны быть арестованы, а доходы с них направлены в казну. Но не далее как месяц назад Имперские железные дороги, акционером коих вы являетесь…, то есть, являлись, выплатили дивиденды. И ваша доля чудесным образом поступила на ваш счёт в нейтральном банке на Островах. Вот выписка о движении средств на счету, источник денег обозначен вполне разборчиво. Ознакомьтесь, господа! – Фрей пустил выписку по рукам депутатов. – Как вы это объясните, господин Хокансон?

Депутата качнуло. А Фрей потерял интерес к капиталисту и набросился на следующую жертву.

– Господин Скрул, до избрания в рикстинг вы были директором «Северного электрического общества», так?

Якоб Скрул, длинный, поджарый, похожий на пересушенную воблу в пиджаке, кивнул.

– А сейчас продолжаете оставаться мажоритарным акционером общества?

Скрул снова кивнул. Он чувствовал подвох, его лицо покрылось бисеринками пота.

– Вторым крупным акционером общества является трест «Северное сияние», единоличный владелец которого господин Леве, подданный императора. Вот выписки из реестров. Тут много букв, но при желании разобраться можно.

Новые бумаги из портфеля сапёра пошли по рукам. Одни депутаты читали их с любопытством, другие с плохо скрываемой тревогой.

– Господин Леве, в свою очередь, получил дивиденды от «Электрического общества». Невероятно! Подданный враждебной державы получает наши деньги! Через тот же нейтральный банк. Вот выписка. Более того, «Электрическое общество», как известно, берёт подряды на электрификацию наших пограничных крепостей. Чтобы просто развесить лампочки в казематах, надо иметь подробные планы этих самых казематов. Представляете, – Фрей трагически воздел руки к потолку, – планы наших крепостей в распоряжении фирмы, чей совладелец является подданным императора!

– Но…! – попытался возразить Скрул

– Молчать! – Унрехт с размаху треснул кулаком по столу. Сверкнула искра, запахло палёным. На лакированной столешнице остался выжженный след. – Вопросы здесь задаю я.

– Здесь вопросы задаём мы, – бесстрашно возразил Финкельстон.

Монархист Финкельстон прославился своими выходками в Рикстинге. Он был записным парламентским клоуном, но клоуном злым и опасным. Монархист смотрел на Унрехта сквозь опухшие веки, как через визир башенного орудия. Реакция Фрея была мгновенной. Он схватил «Наставление по сапёрному делу» и метнул в депутата. Раздался треск, словно уронили арбуз, монархист рухнул на пол вместе со стулом.

– Господин Унрехт, – председатель с сожалением глянул на бесчувственное тело вожака монархистов, – мы вас внимательно слушаем.

Фрей кивнул.

– Господин Франсон, – обратился он к сидящему напротив Видару Франсону, лидеру фракции либералов, – где ваш сын?

– В смысле? – не понял депутат.

– Всем известно: война застала вашего сына на вражеской территории. Но вместо того, чтобы попасть в лагерь для интернированных, он непостижимым образом оказался на приёме их императорского величества и предложил свои услуги в качестве опытного офицера. Его зачислили на службу в том же звании, которое было присвоено Олафу Франсону нашим королём. А недавно ваш отпрыск отличился в бою на Ифингском плацдарме, о чём сообщила пресса. Вот вчерашняя газета, – Фрей шлёпнул по столу сложенным вчетверо «Вестником Империи». На первой странице помещалась фотография молодого офицера в парадной форме имперского лейб-гвардии гренадерского полка.

– Как вы смеете! – депутат схватился за сердце.

– Смею, господин Франсон, – Унрехт был неумолим. – Ещё как смею. Недавно я был на плацдарме. Я пересёк его дважды, и ваш сын имел хороший шанс всадить в меня пулю.

На столе мелодично затренькали старинные часы – время вышло. Унрехт вздохнул и откинулся на стуле.

– А теперь господа депутаты, я разрешаю вам расспросить меня о деятельности моей славной команды. Если посмеете, конечно.

Из Рикстинга Фрей отправился прямиком в усадьбу под Пиретом, где в сейфе отцовского кабинета хранились квитанции, наряд-заказы и платёжные поручения, скопившиеся за время пребывания учебной команды в шале. Сапёр разложил их на столе и стал просматривать одну бумажку за другой, делая пометки в блокноте. В кабинет вошёл пожилой дворецкий, помнящий ещё деда Фрея. В своё время дворецкого выписали с Островов для придания пущего лоска загородной усадьбе. Но приезд иностранца произвёл не совсем тот эффект, на который рассчитывали хозяева шале. Островитянин навёл порядок в буфете и гардеробе, вышколил до известной степени слуг, но сам с годами всё более поддавался отнюдь не облагораживающему