Мосты Норланда - Дмитрий Павлов

– Куда нашего офицерика уводишь, старый хрен! – возмутилась пьяненькая атаманша.

– Вот! – кондуктор сунул бабе под нос кулак размером с небольшую тыкву. – В момент дух выбью.

– Это что принц был? – изумилась атаманша, когда Фрей с кондуктором ушли по проходу. – Оп-ля! Кабы знать, я бы игристого вина прикупила. Ури на станции гонит отличное игристое. Так его газирует, что когда пьёшь, оно через нос лезет.

Кондуктор усадил Фрея на койку в служебной выгородке вагона.

– Позвольте вашу шинель, – попросил он.

Достав иголку и нитку, кондуктор стал быстро и ловко приделывать полуоторванный в вокзальной давке погон. Орудуя иголкой, он рассказывал про Регину и поезд, про старуху-жену и двоих сыновей. Младший доучивался в ремесленном, а от старшего, призванного в первые дни войны, давно уж не было вестей.

– Не пишет, паршивец, – возмущался кондуктор, скрывая за праведным гневом затаённую тревогу. – Всегда был такой…

Под болтовню кондуктора Фрей стал клевать носом.

– Да вы ложитесь, – предложил ему кондуктор.

– А вы?

– А мне спать не придётся. Сейчас станции пойдут одна за другой. На каждой надо пассажиров растолкать и с поезда ссадить. Так что укладывайтесь и ни о чём не беспокойтесь.

Койка была короткой даже для невысокого Фрея, колёсные пары грохотали прямо под ухом, из прохода отчётливо тянуло сортиром. Но сапёр повернулся к перегородке и заснул так крепко, как не спал уже много дней.

В полночь Фрей очнулся. Было темно, лунный свет едва проникал в купе. У окна за откидным столиком сидел Феликс, одетый в серый скафандр, лупоглазая водолазная маска свешивалась назад. С моряка потоками стекала вода, в купе пахло тиной и сгоревшей взрывчаткой. Феликс печально улыбнулся брату. Поезд дёрнуло, и сапёр проснулся окончательно. Лунный свет всё так же падал из окошка, вагон покачивал, стучали колёса на стыках рельс. Но Фрей был один в купе. Он сел, накинул шинель на плечи. За окном мелькнуло здание станции, фонарь на столбе, пробежали домики неизвестного городка и снова потянулась бесконечная ночь. Фрей понял – он никогда больше не увидит брата. На следующее утро поезд устало подполз к перрону Центрального вокзала.

Интриги

Фрей застал Пузыря в особняке на Якорной. Верховный главнокомандующий деловито копался в ящиках стола и раскладывал вынутые бумаги аккуратными стопками.

– Поразительно, как быстро размножаются бумажки, если не жечь их каждый день, – заметил фельдмаршал и указал Фрею на стул. – Садись. А мы тебя уже того…, похоронили. Фигурально выражаясь.

– Где Энгстром? – спросил Фрей.

– Я его посадил. В Кронбург. Пусть посидит и подумает о том, что нельзя втравливать женщин в наши военные дела.

– Фрею никто не втравливал, – сапёр попытался выгородить генерала. – Она из Старших, такой же боец, как и мы. Отправилась на фронт по собственному желанию.

– Ну ты хватил, – Пузырь взвесил на ладони стопу бумаг, размышляя: сжечь или попробовать рассортировать. – Ещё жёнку Эрика Основателя вспомни и то, как она великанов потрошила.

Пузырь захлопнул ящики и сел. Кресло жалобно скрипнуло под ним.

– Энгстром приказал везти Фрею на фронт, значит, он крайний. Строго говоря, генерал сидит не за кронпринцессу. Аудиторы откопали какие-то счета. Генерал что-то прикарманил, на этой вашей авантюре с мостом. Но под арест я его отправил, узнав об участии Фрейи в диверсии.

Фрей вспомнил счета, которые подмахивал у себя на вилле не читая. А стоило! На снаряжение команды отпускались совершенно безумные суммы. Вероятно, что-то прилипло к рукам генерала и его адъютанта.

– О Феликсе нет никаких известий, – сообщил Пузырь. – С той стороны фронта тоже. Попади Феликс в плен, мы бы узнали. Впрочем, готов биться об заклад: Твой братишка сидит посреди болота на хуторе с какой-нибудь пейзанкой и в ус не дует.

– Нет, не сидит, – Фрей отчётливо вспомнил сон в поезде. И то, как река тянула мину по дну. – Течение сносило мины от моста. Я зацепил лямку за якорь затонувшей канонерки и смог убраться оттуда. Феликсу не за что было зацепить мину. И он не знал о том, что я добрался до моста. Очевидно, они с напарником держали мину у опоры, пока не сработал взрыватель. Брат всегда был таким: шёл до конца.

Пузырь хотел сказать что-то, но осёкся.

– Что с плацдармом? – спросил Фрей. – В болоте я как-то отстал от жизни.

– Плацдарм на месте, – ответил Пузырь и заговорил быстро, словно оправдываясь: – А что я должен был сделать? Бросить в топку резервы, все свободные дивизии, скинуть плацдарм в реку и потом встречать имперскую армию с голым задом?

– Значит, Феликс погиб зря?

– Нет, – улыбнулся Пузырь. – После взрыва моста на плацдарме возник маленький переполох, местами переходящий в панику. И под шумок наша кавдивизия вломилась в городок Лундум. Городок – слишком громкий титул для посёлка в кольце средневековых стен. Но с его огородов корпусная артиллерия может обстреливать все возможные переправы на плацдарм. Теперь имперцы не могут перебрасывать подкрепления за реку и следовательно, неспособны наступать. Вопрос с плацдармом можно считать закрытым.

Из особняка на Якорной поручик отправился прямиком к Фрее. Женщина встретила его в прихожей.

– Я знала, я знала! – Фрея обняла сапёра и поцеловала, не стесняясь стоящей в дверях горничной. – Пока я думаю о тебе, с тобой ничего не случится. А теперь будем завтракать.

За кофе Фрей обмолвился о генерале, посаженном под арест.

– Мы должны навестить господина Энгстрома, – решила Фрея.

– Можно допить кофе? – без особой надежды спросил Фрей.

– Нет! Выезжаем немедленно.

Замок вырастал из горы, подобно кедру, утвердившемуся на скале. Бастионы казались продолжением скальных уступов, выше змеились средневековые стены, и на самой вершине стояла цитадель, бывшая резиденция королей Норланда. Фрей остановил машину на площадке перед крепостными воротами, напротив «Обрыва».

– Фрей, Фрея! – окликнули их.

Генерал Энгстром с женой, дамой внушительных форм, махали им с крыльца ресторана.

– Идите к нам!

В «Обрыве» пахло кофе и свежей выпечкой. Официантов не было – их призвали на фронт. Взамен хозяин ресторана нанял девиц из окрестных хуторов. Рослые и грудастые северянки демонстрировали чудеса эквилибристики, разнося десерты и выпивку в искрящемся хрустале.

– Господин Энгстром, я думал, вы в камере, – изумился Фрей.

– Нет, я сбежал, – заявил генерал и поднял стакан с рубиновым глинтвейном. – Оглушил коменданта ночным горшком и спустился со стены по верёвке. А сейчас праздную свой дерзкий побег.

– Господин комендант был так любезен, что отпустил моего мужа на свидание под честное слово, – поправила Энгстрома жена.

– Ну вот, ещё одна легенда разрушена, –