Обратный отсчет - Токацин

— Крепкие у тебя когти!

Гедимин сел, огляделся. «Палубу» уже не шатало, полёт выровнялся. Вдалеке и чуть сбоку сверкнул красный «маяк» — Сарматское плато давно осталось позади. Над ним плыл, огибая холм, второй «дирижабль».

— Мы на большой круг, — бросил Вепуат, подбирая тросы управления. Таррки с треском сорвался с «палубы». Гедимин покосился на свежие борозды на панцире туун-шу. «Это как-нибудь чинится? Заживает?»

Туун-шу ударил хвостом, набирая скорость. Вепуат ему не мешал.

— Его надо вылетать, — сказал он, повернувшись к Гедимину. — Иначе мы его не пришвартуем. Два-три больших круга, чтоб размял мышцы…

Гедимин недовольно сощурился.

— Некогда мне летать. Работа.

Вепуат пожал плечами.

— Ну, не прыгать же тебе отсюда на плато. Поработают пока без тебя. Всё равно ирренция там мало, таблетки не остыли, а реактор нас и отсюда… Ядро Сатурна!

По ущелью, медленно вытаскивая туловище из разлома, брёл сааг-туул. В ту же секунду Гедимин разглядел и второго — тот уже обогнул плато и приостановился, обнюхивая землю. Из-под приподнятых пластин брони свисали узкие цветные ленты, выскобленные шкуры и всякое тряпьё. Над спиной зверя кружили «трилобиты», изредка отвлекаясь на кусты и расщелины.

Третий сааг-туул вышел из разлома, принюхался и ускорил шаг. Через пару секунд он уже грыз кусты, а «трилобиты» сновали вокруг, хватая спугнутую фауну. Из приоткрытого «люка» высунулась рука в светло-синей шерсти, сгребла вывешенную рубаху и втянулась обратно. Четвёртая бронированная морда уже показалась из разлома; следом выскочил «трилобит», нырнул в соседнюю стаю и под громкий клёкот и треск умчался обратно.

За дальним плато завыла ракушка. Гедимин уже видел сааг-туула, по середину туловища ушедшего в разлом. Он уходил из долины, и «трилобиты», разлетевшиеся по кустам, догоняли его. Ракушка снова взвыла — кто-то высунулся из-под панциря и задудел. Гедимин увидел длинную синюю морду, тёмную гриву с торчащими из неё перьями и пучками цветной шерсти, ремешки перевязи и браслеты на мохнатых руках. Одежды у существа, похоже, не было.

За плато, у «главных ворот» долины, заверещали и тут же замолкли дудки. Вой прекратился, и «сигнальщик» втянулся в «люк». Звери разбредались по долине и соседним разломам, ни на что не обращая внимания — только «трилобиты» в небе клекотали, отгоняя чужаков.

— Они ими даже не управляют, — прошептал Вепуат, завороженно глядя на «стадо». В долину зашло восемь сааг-туулов; двое, понюхав воздух и землю, ушли в ближайшие разломы, один залёг в ущелье, остальные брели, держась поодаль друг от друга. Ещё пара сотен метров — и залёг второй. Щитки его панциря, и без того растопыренные, приподнялись ещё немного, наружу выглянули синие кочевники. Один выбрался на броню и встал там, оглядываясь по сторонам. Кружащие «трилобиты» сунулись было к нему, но он отмахнулся — и стая снова взлетела. Кто-то из зверьков сел на неподвижный уже панцирь, кто-то шмыгнул в «люк». Кочевники, выбравшись из-под брони, рассматривали гравий и скалу. Кто-то копался в «грунте» узкой костяной лопаткой, кто-то шарил заострённым штырём в расселине. Двое сели на корточки и принялись перебирать камешки, иногда что-то складывая в поясные торбы.

— Сагаты, — прошептал Вепуат. Туун-шу плавно разворачивался над «стадом». Два сааг-туула залегли; остальные брели по ущелью, заглядывая в соседние низины. То один, то другой с протяжным скрипом уходил в разлом. «Ясное дело. Тут-то сожрать нечего,» — мелькнуло в голове Гедимина. «Всё давно выедено.»

На броню бредущего зверя вылез Сагат. В руках у него не было ничего, кроме рыбины, насаженной на длинную кость. Он уселся между выступами и принялся за еду. Тут же над ним повисла стая эшку-тэй. Он подбросил горсть крошек и косточек — до земли ничего не долетело, всё было поймано на лету.

Снова завыла ракушка — ещё один сааг-туул понял, что в долине Элид есть нечего. Ему ответили верещанием дудок. «Ракушка — сигнал, дудка — ответ,» — Гедимин криво ухмыльнулся. «Такая сигнальная система… Интересно, это одно племя или несколько? Они, похоже, живут мирно…»

— Да, пастбище тут так себе, — Вепуат шумно вздохнул. С высоты, набранной живым «дирижаблем», сааг-туулы выглядели мелкими ящерками. «Двенадцать… четырнадцать… трое остались, ещё пятеро ушли…» — Гедимин, прекратив подсчёты, покачал головой. «Как будто дикое стадо куда-то бредёт. Интересно, у них вообще есть погонщики?»

Вепуат развернул зверя и начал снижение. «Тропы» сааг-туулов остались в стороне, теперь считать их было совсем неудобно.

— Эти пройдут насквозь, и быстро, — сказал Вепуат, глядя на живые холмы посреди ущелья. — А вот эти… это уже любопытно.

Три сааг-туула залегли в долине; друг друга они видеть не могли — только «трилобиты» из трёх стай то и дело перемешивались, то летали вместе, то гоняли друг друга тычками. «Экипаж» спешился; кто-то копался в низине, собирая камешки, клубни и обугленные кости, кто-то залез на плато и там высматривал что-то среди гравия. Гедимин видел, как один за другим кочевники отвлекаются и поворачиваются к плывущему над ними «дирижаблю». Оружия у них не было.

Туун-шу снизился до тридцати метров. На плато и в низине забеспокоились. Из-под брони следили за «дирижаблем», но оружия Гедимин по-прежнему не видел.

— Э-эй! — крикнул Вепуат, наклонившись над ущельем. — Не бойтесь! Вы к нам не лезьте — и мы не полезем!

Кочевник на броне вздрогнул и навострил уши. Вепуат выпрямился и хлопнул туун-шу по панцирю. «Дирижабль» плавно повернул в сторону, забирая кверху, и повис там, раздув бока. Вепуат включил сигма-сканер.

— Сагаты… — Гедимин вспомнил давнее столкновение на границе Сфена Молнии и слегка сощурился. — Что они тут забыли?

— Видишь же — зверьки привели, — отозвался Вепуат. Он, не отрываясь, смотрел на экран и даже развернул широкую голограмму. Гедимин заглянул через плечо — под сканирующим лучом шевелилось, пульсировало что-то продолговатое.

— Мать моя пробирка… — шептал Вепуат, горящими глазами глядя в экран. — Они ж со дня на день пойдут на выход. Видимо, поэтому надо залечь… А как с едой? Хватит им тут еды?

Гедимин огляделся. Кочевники, потеряв «дирижабль» из виду, о нём всё-таки не забыли — кто-то высовывался из-под каменного козырька и посматривал на сарматов. Сааг-туулы — и ближайший, и дальние — лежали неподвижно, уткнув морды в гравий. Кочевники распахнули «отсеки» совсем уж настежь, даже поставили подпорки, чтоб не закрылось. Наружу струями тянулся пар. Кто-то вылез на броню с мешочком камешков и перебирал их, отбивая