Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

— Ульрих, скажи, что тебе известно по поводу смерти жены Великого Князя Литовского и Короля Польского Александра Ягеллончика, Елены Иоановны?

— При дворе Императора шли разговоры, что не просто так умерла Польская Королева. Ей не было и сорока, и детей у неё не было. И что якобы она была очень богата, но у неё всё отобрал Сигизмунд, а саму её отправил в Браслав, где она и умерла. И что именно Николай Радзивилл настаивал на том, чтобы вдовствующую Королеву держали в Браславе и не отпускали в Москву, к брату, грандпринцу Василию, твоему мужу, куда она просилась уехать.

Я кивнула. Ну это я и так знала.

— Ладно, Ульрих, отдыхай. Тебе сейчас поесть принесут. Куриный бульон. Чтобы всё съел. Я встала и вышла. Нам тоже приготовили. Палатины накрыли стол, к которому сразу потянулись мои княжны.

— Куда полезли? — Успела одёрнуть их. — Руки мыли? Нет? Вперёд, руки мыть. Полейте друг другу.

Когда ели, а за столом сидели со мной не только сержант-дамы и просто фрейлина Настя Лопухина, но и мои палатины, спросила Ксюшу.

— Ксения, скажи, а что князья Верейские?

— Ну так, Матушка. — Ответила Ксения, обгладывая куриное крылышко. Доела, сложила косточки рядышком с собой, вытерла губы платочком. — Князь Михаил Андреевич Верейский приходился внуком Великому Князю Московскому Дмитрию Донскому и был двоюродным дядей Великого Князя Иоанна Васильевича, батюшки нынешнего Государя. А Василий Михайлович, сын его служил Иоанну Васильевичу. Ходил походами на казанцев, стоял на Угре против Ахмат-хана и воевал новгородцев. Так вот, он посватался к племяннице Великой Княгини Софье Фоминичне Палеологине, матушке нынешнего Государя. Племянницу ту звали Мария Андреевна Палеологиня. Ныне покойный Государь, Иоанн Васильевич разрешил их брак и Василий обвенчался с Марией. Но потом случилась очень нехорошая история, Матушка. Шли разговоры, что Софья Фоминична подарила своей племяннице какие-то украшения из Великокняжеской казны, в качестве приданного для Марии. Но не сказала об этом своему мужу Великому Князю. А он, когда у его старшего сына, ныне покойного, Ивана Молодого, родился сын Дмитрий, решил за это отблагодарить свою невестку Елену Стефановну, подарившую ему внука. И как раз хотел подарить ей те украшения, которые уже были подарены Марии. И когда он узнал, что тех украшений нет в казне сильно осерчал. Повелел отобрать у Марии те украшения, а самого кенязя Василия Михайловича и его жену княгиню Марию Андреевну заточить в темницу. Но князя Верейского успели предупредить, и он бежал в Литву с маленькой дочерью Софьей и своей женой, Марией Андреевной верхом на двух конях. А Мария Андреевна, как говорил мой батюшка даже в мужскую одежду переоделась, чтобы не быть узнанной. И с собой они успели захватить только те украшения, которые были подарены Марии Софьей. Великий Князь Литовский Казимир Ягеллончик хорошо принял князя Верейского с женой и дочерью и даже выделил ему в удельное владение Любич и ещё земли в Литве. В Москву князь так и не вернулся, хотя Софья Фоминична сумела выхлопотать у Великого Князя прощение для Василия Михайловича.

— Он жив сейчас? Князь Василий Михайлович?

— Нет, Матушка. Умер он ещё как лет пятнадцать назад и все свои земли в Литве передал своей единственной дочери, Софье. А Софья и вышла замуж за Альбрехта, которого сегодня и убил на поединке Ульрих, Герцог немецкий.

— Значит весь сыр-бор произошёл из-за украшений?

— Да, Матушка.

— А что за украшения?

— Я не знаю, Матушка, но мой батюшка, Царство ему Небесное, — Ксения перекрестилась, — говорил моей матушке, что там какое-то ожерелье красоты невиданной. Вроде бы как из самого Царьграда оно было. И это украшение являлось приданным первой жены Иоанна Васильевича, Марии Тверской. Матери Ивана Молодого.

— О как?!!! — Вырвалось у меня. Ничего себе!!! А свекровь то моя, та ещё была ушлая девица. Подарила своей родственнице то, что ей не принадлежало. А принадлежало Великому Князю, как память о первой жене, покойнице. То-то свёкор разозлился. Как ещё Софьюшку не прибил, за разбазаривание семейных ценностей! А что вы хотите. Софья Палеологиня, как и её племяшка Мария, по сути своей были голодранками. На Русь Софья привезла только двуглавого орла и проестол Византийских императоров. Хотя тут большой вопрос, а тот ли это был престол, на котором парили свои задницы Византийские Кесари? Скорее всего копия, изготовленная в Риме. А больше то у Софьи и её родственницы за душой то и не было. А тут Сонечка попала в Москву, увидела великокняжескую сокровищницу, где предками Ивана копились и сохранялись настоящие сокровища. Вот и понеслась у девиц душа в рай. Начали оттуда таскать всё что под руку попадётся. И не мало, наверное, успели украсть, пока Великий Князь не хватился. Вправил мозги своей жене. Но что положено кесарю, то не положено быку. И если Софью Иван не стал сильно наказывать, то её племяннице он такое спустить не мог. Вот и кинулись Вася с Машей в бега. Так как Василий Верейский прекрасно знал на что способен егшо троюродный брат и иллюзий не питал. Хотя… А в украшении ли было дело только? Или нет? Или украшение явилось только лишь предлогом? А что, Василий Михайлович являлся, как и Великий Князь тоже прямым потомком Дмитрия Донского. Они меж собой были троюродными братьями. А все Рюриковичи очень неровно дышат к Московскому престолу. Вон те же Шуйские, тоже в мыслях примеряли на себя шапку Мономаха. Даром что ли я этой сволочи калёным прутом морду разворотила⁈ А здесь не какие-то Рюриковичи в тнадцатом поколении, а прямой потомок одного и того же уже Московского Великого Князя, да ещё нацитонального героя, Дмитрия Донского. Может было за что Васю в каземат бросить, да на дыбу подвесить. Только он вовремя сбежал. А потом, когда его помиловали, возвращаться отказался, знал, что Иван Третий ничего не забывал. К тому же на Руси ещё жива была кровавая память междуусобных войн за Великий Московский престол между братьями. Да и сама Мария Андреевна Палеологиня, тоже ведь византийка была, как и Софьюшка, моя свекровь покойница. Это хорошо, что мы с ней разминулись во времени. А то не знаю, чтобы было схлестнись мы с ней. Ещё не известно, кого бы Вася мой послушал. Тут пословица, что ночная кукушка дневную перекукует