Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

остановился там, где я ему указала на карте. На берегу Ловати, где на другой стороне располагался город Усвят. Началось стояние на Ловати и за Полоцком на Западной Двине. Спустя несколько дней, после того, как Полоцк и Невель были взяты, к моей ставке на Западной Двине подошли литовские отряды. Их возглавляли маршалок надворный, воевода Трокский Григорий Остикович и литовский магнат, один из богатейших людей Великого Княжества Литовского, маршалок господарский Александр Иванович Ходкевич. Отец моей сержант-дамы, Саши Ходкевич. Я когда узнала об этом, позвала к себе свою фрейлину.

— Александра, ты знаешь, кто будет нам противостоять здесь, на берегах Западной Двины?

— Нет, Матушка.

— Я сама только что узнала. Так вот, Саша, один из двух командующих литовскими войсками, это твой отец. Александр Ходкевич. — Сказав это, я внимательно смотрела на свою сержант-даму. Вообще я предлагала Александре вернуться в Литву. Но она сама отказалась. Попросила меня оставить у себя. Сначала, я хотела, когда Демидов мне передал её, возвратясь из похода на южную Литву, взять выкуп с её отца. Но потом передумала. Оставила у себя, а после, включила её в состав своих сержант-дам. К тому же Саша старалась. И очень переживала, что из-за болезни не смогла участвовать в экспедиции на берега Рейна. Слушала других сержант-дам с восхищением, завистью и страданием, что не смогла сама там участвовать. И вот сейчас для неё настало время экзамена. Самого своего главного. Как она поведёт себя? Захочет ли вернуться к родителю или сохранит мне верность.

— Матушка теперь будет не доверять мне?

— Ну почему не доверять? Я тебе доверяю, как и остальным сержант-дамам. Просто у тебя будет нелёгкий выбор. Остаться со мной или вернуться к отцу, в родительский дом? И если ты решишь вернуться, я тебе не скажу и слова против или в укор. Я не буду тебя осуждать. И не буду тебе препятствовать. Но в этом случае, мы с тобой расстанемся навсегда.

— Матушка, я уже отказалась один раз. Я выбрала себе новый дом. Теперь он здесь, рядом с тобой. Не гони меня.

Я подошла к ней, обняла её.

— Я тебя не гоню, Саша. Ну раз ты решила, значит вопрос закроем и больше к этому разговору возвращаться не будем. Хорошо?

— Да, Матушка.

Литвины прислали парламентёров. Мои батальоны уже были развёрнуты в боевые порядки и только ждали приказа к наступлению. Я сидела в своём походном шатре. Фрося следила, чтобы в жаровне всегда были угли. Недовольно ворчала на палатинов, шастающих туда-сюда. В том числе и на своего мужа. Поджимала губы, глядя недовольно на фрейлин, тоже выходящих или заходящих в мой шатёр.

— Всё шастают, сидеть спокойно не могут на месте. Тепло только выпускают.

Я сидела, читала донесения. В том числе и донесение от Георга фон Фрундсберга.

— Фрось, успокойся. Все делами заняты. Вот и бегают.

В шатёр заглянул Богдан.

— Матушка, там литвины прибыли. Парламентёры. На переговоры. Ты будешь с ними разговаривать, или в шею их гнать?

Я тяжко вздохнула, откладывая очередное донесение.

— Богдан, что значит в шею гнать? Это переговорщики. Ты правильно их назвал, парламентёры. И я уверена, что среди них есть дворяне и бояре. А ты их в шею?

— Да мне то какая разница, боярский сын он, али боярин? Если скажешь в шею гнать, так я их плёткой ещё наверну. И коленом под зад. Значит будешь говорить с ними? Пущать что ли?

— Не пущать, а пускать. Кто там конкретно прибыл?

— Сейчас, Матушка. — Богдан исчез. Минут через пять вновь появился.

— Там это, Матушка, хорунжий Иван Богородский. Ээээ… Барон Вензель. Немец, похоже. Ну и ещё с десяток воев конных.

— Хорунжий и барон⁈ И что хотят?

— Их послали литвинские маршалки… Тьфу ты, эээ… Господарский и ещё какой-то, Христос его знает. Один из них некто воевода Трокский Гришка Остикович и князь Александр Ходкевич… — Сказав это Богдан замолчал, вытаращившись на меня. Я усмехнулась.

— Что, Богдаша?

— Так это, Матушка. Это что получается? Этот Ходкевич сродственник нашей Ляксандры Ходкевич?

— Не просто сродственник, как ты сказал, а родной батюшка.

— Во даже как? А она то знает?

— Знает. Я ей сказала.

— И что княжна? — Это уже спросила меня Фрося, перекрестившись.

— Ничего. Сказала, что не уйдёт. Что её дом здесь в Ливонии… Богдан, так что они хотят?

— Так это, Матушка. Спрашивают зачем ты, Матушка, опять пришла на земли Великого Княжества Литовского?

Я засмеялась.

— Что так прямо и спрашивают?

— Да, Матушка. — Богдан сам засмеялся.

— Значит так, Богдан. Скажи им, что разговаривать я буду с обоими маршалками. То есть, с Григорием Остиковичем и Александром Ходкевичем. Богдан, не Гришкой, а Григорием! И в шею гнать не надо. Особенно бить кого-то плетью! Понял?

— Понял, Матушка. — Богдаша исчез. Я откинулась на спинку стула.

— Фрося, взвар сделай мне. Чай китайский.

Спустя часа три или четыре, литвины опять нарисовались. На этот раз прибыли оба маршалка. Как всегда, об этом мне доложил Богдан.

— Ну вот и ладушки. — Улыбнулась я. А то прислали хрен знает кого. — Богдан, позови сюда княжон и Герцога.

Ульрих Вюртембергский, конечно же, пошёл со мной в поход. И сейчас мои княжны проводили время в его компании. Он что-то там пел им, играя на мандоле.

В шатёр зашли мои девочки. Вслед за ними Ульрих. Все они посмотрели на меня вопросительно.

— Прибыли командующие литовскими войсками. Сейчас они придут сюда. Сержант-дамы. Встаньте полукругом за моим стулом. Ульрих, ты встань с право от меня. Будем разговаривать.

Девочки распределились. Одеты они были, как полагается моим сержант-дамам. Кольчуги с броневыми пластинами. Поверх мундиры. Поверх мундиров шубки. Шубки они сняли. У меня было тепло в шатре. На головах платки и тёплые кубанки. Штаны, высокие, выше колен сапоги. На поясе каждой сабля и пистоль в кобуре. Замерли. Одна рука на эфесе сабли, вторая на торчащей из кобуры рукояти пистоля. Ульрих был в своей кирасе, металлическом шлеме с герцогской короной, меч и пистоль в кобуре. Это он уже у моих перенял. Стол убрали в сторону. Я поставила между своих ног меч «Эскалибур».

В шатёр вновь заглянул Богдан.

— Матушка?

— Пусть заходят.

— Понял.

Вскоре в шатёр зашли два человека. Один из них, явно был отец моей Саши. Фамильное