Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

замуж вышла, она предупредила её и Ваню Васильчикова, чтобы с детьми погодили год, а лучше два. Пауле тогда 18 исполниться. И тогда можно будет дитя зачать. Так что, батюшка, замуж я пока не собираюсь. А когда срок придёт, Государыня мне сама мужа найдёт, конечно, если он мне понравится, и я соглашусь стать его женой.

— Господи, что за времена настали, если ты детям своим не указ, как родитель?

— Ну вот, батюшка. Увидела тебя, поговорила и на душе легче стало. Пора мне. Проводи меня.

Князь встал. Смотрел на дочь. Потом обнял её, прижав к себе.

— Ну что же. Неволить тебя не буду. Может оно и хорошо, что ты у Ливонской Королевы во фрейлинах ходишь. Может оно и к лучшему. Спаси и сохрани тя Господь, дочка. Пойдём, провожу тебя.

Они вышли из шатра. Александра вскочила на коня. Устроилась в седле. Князь тоже оседлал своего скакуна. Они медленно поехали к дозору. Там, сидя оба на конях, рядом друг с другом, обнялись ещё раз.

— Прощай, батюшка. — Сказала юная княжна и направила коня в сторону ливонского лагеря.

— Прощай, дочка. — Князь смотрел вслед всадницы, удаляющейся всё дальше и дальше. Перекрестил её вслед.

— Храни тебя Господь, доченька…

Литовские войска тогда не решились начать битву. Мы так и стояли друг против друга почти семь дней. На исходе шестого дня из Варшавы, куда переехал королевский двор из Кракова, прискакал гонец, который сообщил, что Великий Князь Литовский и Король Польский Сигизмунд готов начать переговоры о мире с Королевой Ливонии и Великим Князем Московским. Начались длительные переговоры. Литвинам пришлось утереться и согласится на потерю почти всех земель на севере, которые были захвачены ливонскими войсками. А полякам смирится с потерей земель бывшего Тевтонского Ордена, которые так же отошли ко мне, фактически отрезав Польшу от Балтики. Но сил у разорённого постоянной войной на востоке, юге, севере и западе, Великого Княжества Литовского и Королевства Польского уже не было. Сигизмунд, заключив мир, решил провести реформы, направленные на укрепление королевской власти. Но тут же столкнулся с сопротивлением магнатов и шляхты. А последующие за этим события поставили жирный крест на его планах…

Вспоминая всё это, я улыбнулась. В феврале я увезла детей назад в Москву. Впереди у меня была подготовка к войне с английским флотом. Надо было готовится. В первую же ночь, по моему возвращению в Москву, уложив детей, пришла в нашу с Василием опочивальню. Он уже был здесь. Сразу же сгрёб меня в свои объятия.

— Вася, ты чего меня всю ощупываешь? — Засмеялась я, оторвавшись от его губ после долго поцелуя. — Проверяешь, всё ли на месте?

— Соскучился я по тебе шибко, Саша. Всё скачешь туда-сюда. Никак успокоится не можешь. И да, проверяю, всё ли на месте.

— Насчёт скакания туда-сюда, так ты знал, кого в жёны берёшь. Взял бы себе боярышню какую, чтобы ровно на толстой заднице сидела и ждала тебя…

— Не надо мне никого, кроме тебя. — Он продолжал тискать меня. Вновь впился в мои губы своими.

— Вась, так может мы с тобой разденемся? — Спросила его, после поцелуя. — Без одежды то, всё лучше проверять, всё ли у меня на месте? Там ты и посмотришь и руками проверишь всё. Можно губами и… — Я погладила его штаны в районе паха. Почувствовала его напряжённую плоть. Улыбнулась и облизала себе похотливо губы.

— Вот что ты творишь, Александра? — Застонал супруг.

— Как что, любый мой? Соблазняю мужа своего. Я тоже по тебе соскучилась. Давай я помогу тебе раздеться. Кафтан снимаем.

Стащила с него кафтан, потом верхнюю рубаху. Развязала пояс с кинжалом и отбросила его в сторону. Василий сел на постель. Я сняла с него сапоги, штаны. Он остался только в нательном белье. Глядя на него, стала сама раздеваться. Огонь страсти разгорался в глазах Великого Князя. Когда я сама осталась в нательно короткой рубашке, он протянул руки ко мне.

— Саша, иди сюда.

— Подожди. — Скинула рубашку, избавилась от нижнего белья. — Вот теперь можно. Встала перед ним. Повернулась вокруг своей оси. — Ну как, Великий Княже, всё на месте у меня, ничего не пропало?

Василий зарычал, схватил меня и подгрёб под себя, одновременно избавляясь от портков. Обнимала его и сама впилась в его губы поцелуем. Почувствовала его разгорячённую плоть в своём лоне, куда он зашёл рывком. Ничего, я уже была готова, так как сама возбудилась. Василий брал меня грубо. Рывками. Но мне всё равно было хорошо. Даже стала двигаться в такт его движениям.

— Давай, любимый, сильнее люби меня… Ещё сильнее. — Стонала под ним, ещё больше распаляя его. Вот по его телу прошлась дрожь. Он застонал в накатывающем на него наслаждении. Сделал ещё несколько движений внутри меня, потом плотно прижался ко мне, погрузив свою плоть глубоко в моё лоно и стал наполнять меня своим семенем. Я сама задрожала и вскрикнула, испытывая бешеный оргазм. Билась под ним. Он же крепко меня держал в своих объятиях. Пошёл откат у обоих. Я расслабилась. Закрыла глаза и лежала так. Он на мне. Слушая его быстрое и глубокое дыхание, тихо прошептала ему в ухо.

— Что, любый мой, запыхался?

Он отстранился, опираясь на локти.

— Кто запыхался? Я что ли?

— А кто ещё то? — Улыбалась, глядя на него. Он хотел уже покинуть меня, но я положила руки на его ягодицы и надавила на них. — Не надо, Вась. Побудь во мне ещё немного. Мне так хорошо.

Полежали с ним так немного. Потом продолжили, сменив позу. Василий тогда брал меня три раза. Наконец, угомонился. Да и я тоже успокоилась. Лежала у него на груди, поглаживала.

— Значит отобрала всё же Полоцк у Сигизмунда? — Усмехнулся супруг. Почувствовала его ладонь на своей спине. Он провёл ей вдоль позвоночника и сместил на мою ягодицу. Начал её потихоньку мять и поглаживать.

— Отобрала.

— Мне отдать не желаешь?

Я отстранилась, приподнявшись на руках.

— Ну вот, Вась, начинается вымогательство и шантаж.

— Что ещё за вымогательство?

— А то, любимый. Пойми, мне Полоцк нужен. И не потому, что я его Андрею обещала отдать, а потому, что у меня в Ливонии сплошь одни католики. А мне надо разбавить их православными. Сейчас юг Ливонии, с учётом отобранных земель у Литвы,