Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

— Ты чего-то боишься? Мятежа?

— Нет. Но в немецких землях, да и не только у них, у свеев и норвежцев тоже, набирает силу идеи Реформации. То есть, реформы католической церкви. У монастырей отобрать земли. Изменить сами церковные обряды, сделать их более аскетическими. Брожение идёт. И на мои земли это тоже перекидывается. И это как предчувствие.

— Предчувствие чего, Саша?

— Я тебе уже говорила. Предчувствие смуты и большой крови. И я хочу избежать у себя этого. Там в Империи пусть они хоть перережут друг друга, мне нет до них дела, но не у меня, в моём Королевстве. Я тут взяла уже на заметку вождей этой Реформации, которые живут на моей территории. Вызвала к себе, поговорила с ними. Дала понять, что не буду против них, но предупредила, что крови и погромов не допущу и буду карать жестоко.

— То есть, Саша, ты допустила у себя ересь? Пусть она и против латинян?

Я села на постели. Василий стал поглаживать мои длинные волосы. Пропускал их между своими пальцами.

— Понимаешь, Вась, всё дело в том, что идеи Реформации ещё не сформировались до конца. Но они сформируются и будут иметь большую поддержку среди населения.

— Ну мало ли ереси было? Латиняне справлялись с ними. Одни катары только чего стоили. И ничего.

— Нет, Василий. Здесь, на этот раз Рим не справится. Будет большая кровь. Я знаю это. И у себя хочу её избежать. Запретами и казнями, в данном случае, ничего не добьёшься. И можешь сделать только хуже. Здесь нужно действовать тоньше и хитрее.

— Ну тебе то хитрости не занимать, Александра. Ты же византийка. А кто самые хитрые и коварные? — Я оглянулась. Василий улыбался. Улыбнулась в ответ.

— Ладно, я разберусь с реформаторами. Скажи, Василий, что решил с братьями своими?

Василий помрачнел. Тоже сел рядышком.

— Здесь они все. В Москве. А Андрей в темнице, у Вяземского. Два раза его на дыбу вешали. Сначала упирался и всё отрицал. Потом всё же сознался. Милости просит. Никого из братьев в качестве помощников в злодействе и воровстве не указал.

— Не указал потому, что надеется на милость.

— Всё же ты думаешь, что они тоже замешаны? — Спросил Василий.

— Кто-то из них замешан. В этом я уверена. Но вот кто? Подозрения здесь больше на Юрия. Он второй по старшинству, после тебя. И амбиции у него есть. Он недоволен твоим самодержавным управлением. Тоскует по временам вашего батюшки, когда твои дяди, младшие братья Великого Князя, Борис и Андрей Горяй, сумели вынудить твоего отца уступить им перед стоянием на Угре. Побежали к Великому Князю Литовскому. А ведь это, Вася, был фактически мятеж. И это в тот момент, когда решалась судьба всего Русского государства, быть ему или не быть. Так как на Москву шла Орда хана Ахмата.

— Я всё это знаю. Мне тогда год исполнился всего лишь.

— Всё верно. А теперь сам подумай, удельщина ещё сохраняется. Правда не в таком качестве, в котором она была при твоём отце и тем более, не та, которая была при твоём дедушке. При Василии Тёмном эта удельщина привела к гражданской войне между братьями. При твоём отце чуть было не привела. И если при твоём отце столицей, то есть Москвой владели все братья, а не только один Великий Князь, то сейчас ты один ей владеешь, так ведь, Васенька?

— Так.

— Вот. Твои братья в отличии от братьев твоего отца, не имеют права чеканить свою монету. Слава богу, твой батюшка запретил это. Не имеют права устанавливать самолично сборы и налоги. Это уже ты запретил и правильно сделал. Судебной властью они обладают только в своих уделах, а при твоём отце его братья обладали судебной властью и в Подмосковье. Они много, в чём ограничены. И это им не нравится.

— Почему ты всё же думаешь на Юрия?

— А кто? Дмитрий? Его нельзя исключать. Никакими воинскими талантами и умениями он не обладает. Достаточно вспомнить его поход на Казань, когда он по твоему поручению возглавлял русское войско. И дважды потерпел поражение от казанцев. А вот как управленец, он хорош. И свой удел он хорошо укрепил. Его двор насчитывает много известных и влиятельных фамилий. Князья Хованские у него обитают. Ростовские Рюриковичи, Морозовы, Вельяминовы, Волынские, Полевые. Можно этот список и дальше продолжать. И все они ему преданы. Он их истово защищает. Семён, князь Калужский? Нет, этот навряд ли. Хотя как раз он и обладает воинским умением и смекалкой. Достаточно вспомнить, как он разгромил крымчаков четыре года назад на Оке. Но князь не интриган. Он довольствуется своим уделом и дальше не лезет. Амбиций у него нет. Может разрешишь ему женится, Вася?

— Уверена?

— Скорее да, чем нет. Но, это после того, как пройдёт суд над Андреем. И судить пусть его будут твои братья. В присутствии Митрополита и бояр Думы. Обвинителем пусть выступит дьяк Василий Аргамаков. А ты посмотришь, как твои братья будут судить Андрея. Пусть допросят самого Андрея, его пса Никитку. Допросят ляха Яна. И третьего, которому я жизнь сохранила. Так что злодейство, предательство и воровство будет доказано. И наказание за это одно, топор палача. Вот пусть братья и вынесут его. А заодно повяжут себя кровью брата. А не будут тебя в этом винить. Я тебе уже предлагала такой вариант.

Василий смотрело на меня. Потом покачал головой.

— Да, Сашенька. Плохо иметь тебя во врагах.

— Зато хорошо иметь в жёнах.

Василий кивнул, глядя на мою обнажённую грудь. Провёл по правой груди ладонью, чуть сжал между пальцами сосок. Он напрягся. Я улыбнулась.

— Что, муж мой, вижу, ты отдохнул? Хочешь жену свою опять поять? Где там наш красавчик? — Протянула руку к его естеству. Василий засмеялся…

Андрея судили в Грановитой палате. В присутствии Митрополита, думских бояр и Великого Князя. Я тоже там присутствовала. Сидела рядом с Василием. Мой трон был немного по проще, чем у Василия. Всё же я тут была не Королевой Ливонской, а Великой Княгиней Московской. Мы и так уже нарушили вековые традиции предков, которые не предусматривали наличие на московском троне женщины. Но на это можно было не обращать внимания. Тем более, нападение с целью душегубства и воровства было направлено против