Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

крестоносцев, как скот. Предали за подачки от тех же германцев. За титулы герцогов. Скажи Богуслав, а ты видел хоть раз небо славян? Нет, не видел. Ты даже уже не понимаешь, что это такое. Знаешь, есть такая песня, я тебе отрывок спою. Может сидя там внизу, ты что-нибудь и поймёшь:

А за бугром куют топоры,

Буйные головы сечь.

Но инородцам кольчугой звенит славянская речь.

И от перелеска до звёзд

Высится белая рать.

Здесь, на родной стороне, нам помирать.

Нас точит семя орды,

Нас гнёт ярмо басурман,

Но в наших венах кипит небо славян!

И от Чудских берегов

До ледяной Колымы

Всё это наша земля, всё это мы!

— Вы, когда-то бывшие лютичами и бодричами, забыли своё небо славян. А мы помним его. Синее, синее, с алой зарёй, словно пролитая кровь, это небо.

— Но, Королева, ты же византийка? — Спросил Богуслав, прижимая мой платок к ране на своём горле.

— Да, я византийка. И тогда, когда твои предки ещё бегали здесь в непроходимых лесах одетые только лишь в шкуры, мои предки уже были Цезарями. Но по материнской линии я славянка. И я горжусь этим. Богдан, Божен, Илья и Айно. Уведите Их Светлости в их новые апартаменты. И дайте им бумагу и прочие принадлежности для письма. Выполнять!

Ксения, слушая меня, скривилась презрительно ещё больше, глядя на обоих герцогов. И провожала их такими же глазами полными презрения.

Когда Грифичей-Грейфов увели. Я подошла к столу и села за него.

— Ладно, с этими на время разобрались.

— Матушка, а если они не заплатят, что ты с ними сделаешь? — Спросила меня Агнеша.

— Продам на галеры туркам, как и обещала. Я всегда держу своё слово.

— Но они и правда, очень высокородные.

— Да мне наплевать какие они высокородные. Здесь таких высокородных, как блох на шелудивом псе. Куда не плюнь, везде высокородные. К тому же Грейфы мои враги. А как поступают с врагами, Агнеша? Правильно, врага уничтожают. Ибо если ты не уничтожишь его сейчас, завтра он убьёт тебя. Запомни это правило, Агнеша. Но ладно. Так, Никиша, приведи мне сюда Анну Радзивилл.

Вскоре Анна предстала передо мной. Это уже была не та склочная, полная амбиций женщина. Она несколько раз сидела у меня в каземате, на хлебе и воде. Потом сама убирала отведённые ей и её детям комнаты. Их было две, небольшие. И дети ей помогали в уборке. Хотя кормила я их не плохо. По крайней мере её детей, особенно, когда их мамаша загорала в темнице.

— Ну здравствуй, Анна.

— Здравствуйте Ваше Величество.

— Ну вот видишь, как славно. Всё же ты признала, что я Королева.

— Я давно это уже признала и не питаю надежд на трон Ливонии.

— Конечно, не питаешь. Тем более, что ни ты, ни твои отпрыски, пусть даже они и Пясты в тнадцатом поколении, не имеете на мой трон никаких прав. Я чего тебя вызвала? Ты когда со мной расплатишься?

— Помилуйте, Ваше Величество. Это очень большая сумма.

— Ну начинается утро в деревне. Мне может тебя опять в подвал к крысам отправить?

— Не надо в подвал, Ваше Величество. Прошу. Деньги собирают. Уже почти собрали… Но только на одного сына.

— Что значит на одного сына? А на второго?

— На второго нет. Там уже всё заложили, что можно. Даже мои семейные драгоценности.

— Попроси своих родственничков, Радзивиллов. Они одни из самых богатых магнатов Великого Княжества Литовского и Королевства Польского.

— Я обращалась. Но увы. Дали только десять тысяч злотых и всё.

— Ну и жлобье же вы, Радзивиллы. Та ещё семейка поганая. Ладно. Один, значит один. Второго я отдам в Корпус, где ему привьют истинный прусский дух, наполовину с русским мужеством и несгибаемостью. Гремучая смесь получится. И станет маленький Пяст преданным Зольдатом Ливонской Короны! И если ему суждено будет погибнуть в бою, я уверена, он умрет со словами на устах: «Да здравствует Королева!» Это я про себя. Что же, тоже не плохо. Я жду деньги ровно месяц, Анна. Потом пеняй на себя. Иди.

Когда Анна вышла, велела Никифору привести мне графа Рюгенского. Родственничка Грифичей. Спустя некоторое время Путбус стоял передо мной.

— Ну здравствуй, граф Рюгенский.

— Простите, Ваше Величество, но я не граф, а князь Рюгенский и граф Померании.

— Правда? Ну ничего. Подумаешь, ошиблась в титуловании. Ты же не в обиде на меня, Князь?

— Нет, Ваше Величество. — Ответил Йенсен фон Путбус. При этом он косился на Ксению. Та стояла возле камина. Мундир был расстёгнут и видна была её белая рубашка. Она одной рукой, согнув её в локте упиралась в левую стенку камина, а вторую положила себе на пояс, на бедро, чуть изогнувшись. Ксюша тоже смотрела на графа Померанского и ехидно улыбалась. Оба помнили про огнестрельную рану на ноге графа.

— Ну что же, раз мы разобрались с титулами, перейдём к следующему вопросу и к сути нашей беседы. Я тебе, Граф, назвала сумму выкупа.

— Ваше Величество, это неподъёмная сумма для меня.

— Один миллион флоринов золотом, это неподъёмная сумма? Да вы смеётесь все надо мной? А ещё относите себя к высшей аристократии. А сами, оказывается, конченные голодранцы!

— Я не голодранец, Ваше Величество.

— Тогда заплати мне. Иначе Ейнсен фон Путбус, ты сгниёшь у меня в самой тёмной и омерзительной камере моих казематов.

— Ваше Величество, но один миллион, причём золотом, это гигантская сумма.

— Хорошо. Тебе принадлежат владения на острове Рюген? Так ведь?

— Да, Ваше Величество.

— Тогда давай так. В счёт этой суммы, не всей, а скажем за двести тысяч флоринов золотом, ты уступаешь мне эти владения. Остальное отдашь наличными.

— Как за двести тысяч? И я останусь должен ещё восемьсот?

— Да ты Йенсен молодец. Понимаешь в математике. Уважаю.

— Но Ваше Величество!

— Что опять не так? Я тебе, граф, предложила выход из создавшейся ситуации. Поверь, это очень хорошая сделка.

— Но Ваше Величество! Восемьсот тысяч долга?!!! — У Путбуса глаза готовились вылезти на лоб.

— А что ты так удивляешься? Вон твои родичи Гроифичи, которые ещё и Грейфы, вообще должны мне два миллиона. По миллиону за тело. И ничего. Правда тоже плакались тут. Кстати, ты же граф Померанский, значит земли есть и в Померании. Заложи их ломбардским