Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

меня. Василий был одет в свои церемониальные одежды, принятые в Москве у Великих Князей, в шапке Мономаха. На мне было платье, закрытое, но не такое, какое носят Великие Княгини в Москве, а то, которое я носила в Вендене. На голове платок и сверху корона, в которой я короновалась в Ливонии. Большая Королевская Корона оставалась в столице Ливонии.

Андрей сознался в подготовке и осуществлении нападения на меня. Сознался в том, что хотел завладеть казной, а потом бежать в Литву. Его слова подтвердил боярский сын Никитка. Так же был допрошен и Ян Собесски.

Князь Андрей, в рубище, стоял на коленях.

— Милости прошу брат. — Просил он, обращаясь к Василию. Но тот молчал. Он вообще не произнёс ни слова за всё время суда. Обвинял князя дьяк Аргамаков. Читал опросные листы. Митрополит молчал, сидя на своей лавке и опёршись на свой посох. Выражение его лица было довольно мрачным. Бояре тихо переговаривались между собой. По обе стороны тронов застыли рынды с топориками, которых я в своё время упразднила, но Василий вернул их, ибо нечего. Ещё попенял мне потом. Ну и ладно. Но за рындами стояли мои палатины, которые, по моему мнению, были более эффективны в случае открытого нападения на Государя и Государыню. Но хочет Вася боярских детей в белых одеждах с дурацкими топориками, так пусть будут. Мои фрейлины не присутствовали. Они сидели в своих покоях.

Когда Аргамаков закончил, в зале наступила тишина. Все смотрели на Великого Князя.

— Что скажешь, Великий Государь? — Задал вопрос Митрополит.

— Что я скажу? Горько мне, Владыко. Горько и больно, что брат мой единоутробный уподобился татям поганым м ворам. Чего не хватало ему, Владыко, что он пошёл на душегубство? Убийства купцов, воровство, грабёж. Сговор с иноземцами и врагами нашими. Покушение на убийство Великой Княгини Московской. Покушение на грабёж и поток Великокняжеской казны. Убийства государевых людей. Что я должен сказать? Пусть братья мои скажут. Пусть они вынесут Андрею своё решение. А я промолчу… Пока промолчу. Послушаю и посмотрю, что они решат. Это чтобы не обвиняли меня потом в чём-то против брата моего. Они пусть решают. А ты, Владыко, и вы, бояре, утвердите приговор. — Василий встал со своего трона. Посмотрел на меня. — Пошли, Княгиня, оставим их, пусть решают не в нашем присутствии.

Я тоже встала.

— Княгиня, а что ты скажешь? — Обратился ко мне Митрополит.

— То же самое, что и Великий Государь, муж мой. Не след мне поперёк супруга говорить. — Ответила, глядя на Владыку. Он кивнул мне. Василий повернулся и пошёл к выходу, который был за троном. Я подобрала свои многочисленные юбки спереди и двинулась за ним. Мы прошли в детскую. Там сняла корону и взяла на руки Костика. За то время, что я отсутствовала, будучи в Ливонии, мне показалось, что сына подрос. Такой карапуз упитанный. Смотрел на меня своими глазищами.

— Что так смотришь, княжич? — Улыбнулась ему. Поцеловала его в лобик. Он улыбнулся мне. Василий сел на лавку. Здесь же находилась Елена, держала на руках дочь. Посмотрела на меня вопросительно. Я пожала плечами.

— Решают, что делать с князем Старицким. — Ответила ей. Сама тоже села на лавку. Ко мне на колени полезла Даша.

— Ляля Кося. — Произнесла княжна.

— Правильно, золотце моё. — Улыбнулась ей и поцеловала девочку в макушку. Одной рукой держала сына, другой прижимала к себе дочку. Василий смотрел на нас. Потом улыбнувшись, отложил свой посох.

— Саша, дай мне Константина.

Удерживая Дарью, отдала Василию сына. Села рядом с Ленкой.

— Лен, три дня уже здесь, а к тебе на рабочую площадку всё времени нет забежать.

— А чего туда бегать?

— Как чего? А посмотреть, как паровик работает.

— Нормально работает. Правда после каждой продувки конвертера, приходится менять места сочленений. Без подшипников совсем труба. И смазка дёгтем не то, что надо. Хорошо, что обещали готовое железо с Урала поставлять. Вроде там Строганов сложил домну. Но не знаю. Посмотрим, что у него получится.

— А порох, ну этот из льна, делается?

— Делается. Не так быстро, конечно… Не надо, Саша, на меня так смотреть.

— Как я на тебя смотрю?

— Как будто я у тебя мильЁн стащила. Четыре пуда сделали.

— Всего четыре? Лен, ты издеваешься?

— Знаешь что? Великая Княгиня… Великий Государь, скажи супруге своей, чтобы успокоилась. Ей сколько не дай, всё мало.

Василий усмехнулся, качая сына на руках. Малыш пытался уцепится отцу за бороду и за усы. Ленка продолжала недовольно бурчать.

— Ладно, хорошо, четыре пуда, значит четыре пуда. И то хлеб. Спасибо, сестрица.

— Ну вот. А то мало ей. Жадная ты, Саш, становишься, просто безобразие какое-то. Черным порохом вонючим обойдёшься. Его достаточно намололи. Сделали крупнозернистый. По своим боевым качествам, он лучше, чем то, что сейчас используют. Горит быстрее и не так гигроскопичен. Ещё бы добраться до залежей калиевой селитры в Индии и вообще красота была бы. Я бы тебя порохом завалила бы.

— Мы об этом потом поговорим. А бомбы с белым фосфором?

— Великий Государь, вот что ей? Нет, чтобы о чём-нибудь хорошем поговорить, так нет, ей боНбы, порох, пушки, ружья. Ужас какой-то. Ты вообще, Сань, женщина или кто?

— Женщина. Вон, у Василия спроси, он скажет. И ты зубы мне не заговаривай. Сначала бомбы. Потом про твою косметику поговорим.

— БоНб с белым фосфором изготовили шестьдесят три штуки на сегодня. Больше сырья нет. Как оно будет готово, так и возобновим. Всё?

— Всё. Лен, мало. Мне по весне аглиЦкий флот Генриха Тюдора жечь.

— Это какого? Который своих жён под топор палача клал? Синяя борода? — Спросила Ленка. Я сделала страшные глаза и такое же выражение лица. Дура, контору палишь.

— Какая ещё Синяя Борода? Лен, ты чего? Генрих молод. И у него только одна жена, Екатерина Кастильская. Говорят беременная. Сына ждут.

Ленка поняла, что чуть не спалилась.

— А это ты про этого⁈ А я думала ты про Синюю Бороду.

Покачивая сына и слушая нас, Василий поинтересовался.

— А что за Синяя Борода? И почему синяя?

— А это про одного английского толи лорда, толи пэра. Он женился несколько раз и каждый раз, после брачной ночи отправлял свою жену на плаху. — Ответила я, продолжая страшными глазами смотреть на подругу.

—