Тысяча ключей Мерлина - Tom Paine

Топор, взяв кинжал, кинул на него беглый взгляд, тут же опустил в кипящий бурлящий котелок и помешал, словно кусочки сахара маленькой ложкой в кружке. Вытащив кинжал через несколько мгновений, кинжал был чист и снова блестел. Обтерев его об себя, Топор тоже убрал его обратно в коробку.

Жидкость в котелке окрасилась в бордовый цвет и продолжала активно бурлить. Ожидая, что будет дальше, я внимательно смотрел на Топора. Тот резко поднял глаза на Иваныча и без слов кивнул головой.

Иваныч кивнул головой в ответ и, подойдя к коробке, вытащил два мотка с веревкой, после чего подошел ко мне, произнес:

— Это для твоего же блага, не сопротивляйся…

— Ты о чем? — с непониманием спросил я.

Иваныч схватил меня крепко за одну из рук и начал ее привязывать к подлокотнику стула. Я, недоумевая и одновременно пребывая в легком шоке, смотрел, как Иваныч туго привязывал одну руку к подлокотнику, после чего подошел к другой руке и начал проделывать тоже самое.

— Вы чего, мужики? Я — не любитель связывания… мне и утреннего бдсма хватило, — испугавшись, выпалил я.

— Успокойся, это для твоего же блага, — повторил Иваныч, после чего, взяв второй моток веревки, принялся крепко привязывать мои ноги от колена до ступни к ножкам стула.

Запаниковав, я начал вертеться и пытаться освободиться, раскачиваясь на стуле. Иваныч резко поднял голову и тыльной стороной ладошки ударил меня по щеке, после чего негромко произнес:

— Сиди спокойно, тебя тут не убивают, но будет неприятно, а для ритуала важно чтобы ты сидел ровно, поэтому лучше зафиксировать.

Опустив голову вниз, он затянул веревку еще туже, чтобы я не брыкал ногами.

Закончив с моей «фиксацией», он отошел на шаг от меня, кивнув Топору, внимательно наблюдавшему за всем процессом и лишь иногда поглядывавшему на свое варево.

— Ну, кажется, мы готовы начать, — произнес Топор.

— Кажется, да, — ответил Иваныч, после чего перевел взгляд на меня и добавил, — сейчас будет больно, но ты соберись с силами и постарайся сильно не дергаться, понял?

Я то ли от страха, то ли от чего еще молча начал бешено кивать головой.

— И головой тоже не дергай, — добавил Иваныч.

Я ничего не ответил, лишь посмотрел на него глазами полными страха и моргнул.

Топор моргнул и достал из коробки среднего размера, белое с черными крапинками перо. Я почему-то сразу подумал, что оно совиное, потому что именно такое я видел в вольере с совами, когда бывал в зоопарке.

Опустив кончик пера в котелок, его мгновенно разъело словно от какой-то сильной кислоты, в которых в боевиках растворяли трупы жертв. Быстро выдернув перо из котелка, улыбнувшись, Топор отложил перо в сторону, произнеся словно в пустоту:

— Хорошее зелье вышло!

Взяв лежащий рядом с камнем, который я выбрал, ключ, он аккуратно поднес его над жидкостью в кипящем котелке и начал его в него опускать. На мгновение мне показалось, что ключ, опустившись краем в жидкость, начал растворяться, как кусочек сахара. Топор быстро опустил весь ключ в варево, отпустив его в последнее мгновение. Стука ключа о дно я не услышал. А в следующее мгновение жидкость окрасилась из бордового в серебряный цвет, еще больше начав бурлить, выпуская клубы дыма. В комнате повис какой-то металлический запах. Я очень хотел задать вопрос Топору, что произошло с ключом, но так и не решился отвлекать его от обряда.

Через полминуты жидкость стала весьма вязкая, словно плавящийся пластик или горячая карамель у кондитера. Тягучая жидкость почти перестала бурлить, лишь изредка со дна поднимался воздух, надувая тяжелые пузыри.

Снова взявшись за перо, словно он собрался писать им, он опустил кончик в варево и, зацепив густую каплю, быстро перенес на камень.

Как только первая капля попала на камень, мой мозг взорвался от резкой боли. В мгновение я опустил глаза на запястье правой руки, откуда, как мне подсказывал мозг, шли болевые ощущения. На руке появился маленький ожог размером с каплю, которая упала на камень.

Услышав мой крик, Топор поднял глаза, посмотрев на меня спокойно, произнес:

— Потерпи, я постараюсь быстро.

Мазок за мазком Топор закрашивал серебряной жидкостью эскиз ключа. Рука грелась от боли, и я с трудом сдерживал крик, лишь иногда прорывавшийся сквозь зубы. Уже через несколько капель, нанесенных на камень, мое тело покрылось потом, словно в сауне. А когда Топор окрасил уже половину ключа, все мое тело горело, словно раскаленный уголь в костре. На руке был ожог уже в половину ключа, больше похожий на клеймо, которое ставили животным раскаленным металлом.

Топор продолжал окрашивать камень, а я продолжал орать уже не в силах сдерживаться. Когда камень был окрашен на две трети, из моего носа хлынула кровь, окрасив мою футболку багровыми разводами. Я не видел себя со стороны, но я был уверен, что мои глаза налились кровью, окрасившись в кровавый цвет. Боль была нестерпимая, я думал в моменте, что у меня из ушей шел пар.

Но спустя еще минуту, Топор окончил окрашивать камень и выключил горелку, посмотрев на меня.

Я с трудом видел его расплывчатый силуэт. Я видел, как он шевелит ртом, видимо, что-то говоря, но я не слышал ни звука, мою голову заполнял всепоглощающий шум. Спустя еще несколько фраз, которые произнес Топор, и которых я не услышал, я закрыл глаза и больше не смог открыть их.

Глава 9

«Способность клинка хранителя индивидуальна и зависит оттого, как долго ключ находился в одной семье и безусловно личных качеств самого хранителя.»

Пункт 19 «Руководства для

хранителей ключей Мерлина»

* * *

— Кажется, он очнулся, — сквозь пелену тьмы услышал я голос Иваныча.

— Как ты понял? Я не вижу ничего, что изменилось, — произнес возмущенно Топор.

— У него дернулся зрачок под веком, — вновь услышал голос Иваныча, но уже слегка раздраженный.

Собравшись с силами, я разжал рот и тихо произнес:

— Он прав, Топор… очнулся я…

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Иваныч.

Я, открыв один глаз, внимательно посмотрел на них обоих, после чего через силу произнес:

— Ну знаешь, не сказал бы, что отлично… рука горит огнем… голова гудит, но это, видимо, оттого, что я орал как сумасшедший.

— Я с такими же ощущениями просыпался после хороших вечеринок, — ухмыльнувшись, произнес Топор.

— Хорошо, что я, наверное, перед обрядом пива не выпил… складывать два таких ощущения чет вообще не