Зона. Отчуждение. - Андрей Парфеньев

заглавии значилось: «Что делать если оказался в «Пузыре». Иногда он так делал - предавал гласности часть полученной информации, касающейся ее прикладного применения, для облегчения жизни сталкеров. Бродяги прозвали эти листки БЛА, или чаще бла-бла-бла, что расшифровывалось как «Боевой листок Арахиса». Кое-кто подошёл почитать, содержимое понравилось и Арахиса, в благодарность, потащили к себе за стол, чтобы чем-нибудь угостить. Тот обернувшись махнул рукой Жосу, мол подходи, твоя заслуга. Сталкер улыбнулся в ответ и отрицательно покачал головой. Общаться ему сейчас ни с кем не хотелось.

Он уже собирался уходить, когда на лестнице появился Забой и направился прямиком к нему. Во взгляде бывшего сталкера сквозила такая целеустремленность, что Жосу, не смотря на выпитое, стало слегка не по себе.

- Что-то случилось? Чем помочь? – озабоченно спросил он Забоя, одновременно пододвигая тарелку с бутербродами ближе к гостю. Точно! Обещал же отблагодарить его за подарок, который на поверку оказался весьма кстати. Да что там, без преувеличения можно сказать, что он спас ему жизнь! Вот кажется и выдалась возможность.

- У тебя есть вещь. Она мне нужна. – глядя прямо в глаза, на удивление твердым голосом и без всяких предисловий отчеканил Забой.

- Э-э-э… Ты это о чем?

- «Компас».

Несмотря на готовность помочь бывшему сталкеру, Жос слегка опешил от такой наглости.

- Почему ты решил, что он у меня есть?!

- Жос! – он первый раз назвал сталкера по имени. Далее последовал длинный монолог, который удивительно было слышать от обычно молчаливого Забоя – Я тебя очень прошу! Не могу я здесь больше! И там не могу, – взмах рукой в неопределенном направлении – Мое время давно пришло. Есть место для меня. Я это знаю. Но без «компаса» мне туда не попасть. Жос, я устал. Я очень устал! Отпусти!

- Он же больших денег стоит, я так не могу… - вырвалось у Жоса. И через секунду, он сам же поморщился от произнесённых им слов.

- Этот артефакт не про деньги. Он помог тебе. Теперь может помочь мне. Зона просто так его не дает. Я долго ждал. Следующего раза мне уже не дождаться.

- И что это за место такое?

- Если дороги Зоны тебя к нему приведут – узнаешь. Если нет, то и не нужно тебе о нем ничего знать.

Сталкер понял, что Забой говорит искренне и уже внутренне почувствовал, что с редкой находкой видимо придется, вот так вот запросто, попрощаться. Несколько секунд еще гонял в голове бесполезные мысли и наконец сдался:

- Ладно, Забой, пойдем.

Они поднялись по лестнице на поверхность и повернули налево. Там был небольшой пустырь с двумя дырявыми мусорными баками, сиротливо прижавшимися в углу бетонного забора. Жос достал контейнер и открыв выудил из него артефакт. В руках уже бывшего хозяина, он по-прежнему не подавал никаких признаков активности. Подержал немного, прощаясь с удивительной вещью и положил на протянутую ладонь Забоя. «Компас», попав к другому человеку, начал постепенно оживать, мелко задрожал и по его черной матовой поверхности забегали малоприметные белые искорки. Сначала немного, потом все больше и больше, пока не слились в единый светящийся ореол. Наконец, артефакт засиял своим обычным светом. От неподдельной радости, вслед за ним так же засияло лицо пожилого сталкера.

- Благодарю тебя, Жос! Не знаю, спасал ли ты кого-нибудь уже до этого, но мою Душу можешь записать на свой счет. Прощай! – хотел уже уйти, но потом вдруг добавил - Зона пометила тебя. Слушай ее и всегда будешь возвращаться.

- Э-э-э… В каком смысле пометила?

Взгляд Забоя потерял осмысленность и начал блуждать вокруг собеседника, опять выискивая только одному ему ведомое. Странное дело, но Жос не ощущал чувства утраты, наоборот внутри расползалось глубокое удовлетворение от сделанного, по настоящему доброго дела. Это чувство только усилилось от лицезрения уходящего на заслуженную «пенсию» сталкера. Сунув артефакт за пазуху, он торопливо шагал с видом человека, у которого все былые горести и печали остались где-то позади. Худой и не складный, постаревший человек, вдруг на глазах расправил плечи, воодушевился и наполнился радостным умиротворением. Казалось, что это умиротворение расходится от него во все стороны, как призрачный свет от только что обретённого им артефакта.

* * * * *

Густо вызвездило. Во тьме ночного неба пролетел подмигивая тем кто внизу спутник, своей далекой таинственностью подчёркивая в какой "дыре" пребывают местные бродяги. Но был среди них как минимум один, на данный момент довольный тем, как сложились обстоятельства.

Рюкзак приятно оттягивал плечи весом собранного хабара. Примерные прикидки стоимости найденных артефактов не менее приятно грели душу. Идти в общажную комнату с заколоченным окном ужас как не хотелось. К тому же после Штыря и его команды, Жос стал на порядок подозрительнее. Ночью в сталкерской общаге могли и насильно обобрать. Редко, но и такое случалось, пару раз даже с летальным исходом. Хоть виноватых потом нашли и те ответили по полной, осадочек все же остался. Ну а если тиснут хабар по тихому, без свидетелей и жертв, тут только на себя обижайся. Никто детективное расследование проводить не будет. Поэтому, наслаждаясь относительным спокойствием и красотой звездного неба над головой, он пошёл на южный блокпост завода. В карауле был как раз тот сержант, который был автором первого варианта его прозвища. Увидев Жоса, он радушно улыбнулся и поприветствовал сталкера:

- Жив еще, бродяга? Это хорошо!

- И тебе не хворать!

- С чем пожаловал?

- Дорогие товарищи, вы знаете с каким глубочайшим уважением я всегда относился к вашей группировке, какие бравые парни в ней…

- Все, все, хорош! Что надо?

- Дайте выспаться. – проникновенно ответил Жос и вытащил пару бутылок «антирада» из рюкзака. Бойцы на точке одобрительно загалдели.

- Да без проблем! Иди в бункер, спи спокойно, до утра тебя никто не потревожит. – ответил сержант и уже более грозно добавил своим бойцам – Ладно, ладно, только понемногу! Нам еще до утра службу нести.

- Обижаешь, командир, нам это только для запаха, а …

- Да, да, да. Можете не продолжать, про вашу дурь мне все известно.

Идя к бункеру, сталкер слышал за своей спиной приглушенный смех и звук вскрываемых ножом консервов. Воображение рисовало, как